Флориан Лафани , Готье Рено - Обратный отсчет

Ф. Лафани, Г. Рено Обратный отсчет

Florian Lafani

Gautier Renault

TROUBLE[S]

© Librairie Generale Francaise / Editions de l’ Epee, 2014

© Перевод и издание на русском языке «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление «Центрполиграф», 2017

Пролог

Лондон, Хаммерсмит. Дождливая апрельская ночь.

Альбан, высокий, стройный. Черные джинсы.

Без зонта

Альбан бежал под проливным дождем, огибая лишь самые глубокие лужи и даже не пытаясь укрыться от струй воды. Минут через десять он остановился под козырьком подъезда. Шел второй час ночи. Метро было закрыто. Ветер гнул кроны деревьев в Равенскорт-парке.

Альбан осмотрел свою мокрую одежду. Капли дождя стекали с его светлых волос на лицо, отчего казалось, что он плачет. В кармане завибрировал телефон. Он вытер правую руку о живот, достал мобильный и, увидев высветившееся на экране имя звонившего, ответил на вызов:

– Тут настоящий потоп. Я буду на месте через пятнадцать минут. Можете начинать съемку кино, всё готово.

Голос звучал решительно, несмотря на то что после этой ночи уже ничего не будет так, как было прежде. Поздно задавать вопросы, разве что самому себе.

Его грудь высоко вздымалась. Он никак не мог восстановить нормальный ритм дыхания. И причиной тому было не проделанное им физическое усилие, а нехорошее предчувствие. Прежде чем возобновить пробежку, Альбан извлек из телефона батарейку и сим-карту, которую несколько секунд вертел в пальцах, а затем бросил в прорезь водостока, чтобы лишить себя возможности дать задний ход.

Глава 1

Япония, скала Тодзимбо. Мартовская ночь.

Ветер с моря.

Колин, 36 лет, 1 м 82 см. Черная замшевая

куртка. Короткая стрижка

Колин пришел на скалу самоубийц с намерением прыгнуть вниз. Бушевавшая вокруг стихия – порывы ветра и проливной дождь – не могли его остановить. С комом в горле, чувствуя дыхание смерти, с искаженным от боли лицом, Колин смотрел в даль. Перед глазами у него мелькали тени, на которые он не обращал внимания. После долгих дней страданий он был совершенно измучен, оказался на краю земли на пределе сил.

Всего месяц назад он читал лекции в Институте общественных наук в Токио, где жил уже восемь лет. Азия притягивала его, лондонца по рождению, потому что радикально отличалась от Европы. Он хотел изучить новую для него цивилизацию. На тот момент, когда он сходил с самолета, его представления о Японии ограничивались тремя «С»: суши, сумо, самураи. Ни одно из этих понятий ему не пригодилось, иероглифическое письмо оставалось непонятным. Поскольку английский язык очень мало используется японцами, ему пришлось объясняться знаками, прежде чем он освоил японский, что облегчалось доброжелательным отношением окружающих. Несмотря на лихорадочный ритм, в котором Токио живет круглые сутки, японцы остаются вежливыми людьми. Его сразу покорила их культура. А однажды на ужине он встретил свою будущую жену. И мало-помалу стал привыкать к новой жизни.

Но из-за его ошибки обычная жизнь уважаемого университетского профессора, которую он вел, превратилась в муку. Все началось с настойчивых взглядов одной студентки. С этим рано или поздно сталкивается каждый преподаватель. Смесь желания и восхищения в ее глазах. Обычно Колин отвергал подобные авансы, скрывая в душе тщеславное чувство, вызванное проявленным к нему интересом. Но не в этот раз. Без видимой причины, сам не понимая, как это произошло, он вдруг обнаружил, что его принципы куда-то подевались, и согласился на ужин с ней. Потом был поцелуй. И в один момент он перешел все границы, даже забыл, что у него есть жена.

В ту ночь его жизнь перевернулась. Вернувшись домой далеко за полночь, Колин постарался открыть входную дверь бесшумно, но петли, по закону подлости, скрипнули. Он в бессилии замер в гостиной. Вдали с равными интервалами рычали моторы автомобилей. Он разулся и почувствовал холод плитки на полу. Прислонившись спиной к двери спальни, он всматривался в тусклую темноту.

Колин вздрогнул, почувствовав, что его головы коснулась рука Юкио. Он не слышал, как она подошла. «What happens to you, honey?»^[1] – прошептала она, в ее голосе угадывалось понимание. Колин говорил по-японски, но языком их общения наедине, их интимных игр, был английский. Увидев слезы в глазах Колина, она замолчала и села рядом с ним. Возможно, она уже знала, что произошло. Чувство вины делало его --">