Александр Григорьевич Ярушкин , Леонид Юрьевич Шувалов - Рикошет

руль?! — риторически восклицает шеф, немного переведя дух.

Молчу. Не стану же доказывать, что вожу машину классно. Одно то, что отец дал мне доверенность на управление, говорит о многом. Сам он ездит редко и без особого желания. Ему надоедает штурвал «баклажана». Так отец называет аэробус, на котором летает. Когда я беру ключи от гаража, мама глядит вслед такими глазами, будто провожает в последний путь. Они не понимают, как здорово иметь под руками машину. «Нива» помогает мне соблюдать сроки расследования уголовных дел. На ней я успеваю побывать за день в стольких местах, сколько на автобусе не объездишь и за неделю. Например, сегодня еще смогу заехать к Толику, а то мама говорила, он совсем исстрадался. Перед моим приездом чуть телефон не оборвал. Все узнавал, нет ли телеграммы. А я взяла да прилетела.

Останавливаю машину возле дома, где живет шеф. Павел Петрович приоткрывает дверцу, спрашивает:

— Может, зайдешь? Люся будет рада.

Вспоминаю несчастного Толика и отказываюсь.

Шеф выпрыгивает под дождь и, смешно скрючившись, шлепает по лужам. Выезжаю из двора.

Льет и льет. Включаю «противотуманки». Спиной чувствую, как промозгло на улице. Вот тебе и конец августа.

4.

От вчерашнего дождя остались только лужи на асфальте, в которых игриво преломляются утренние лучи солнца. Оказывается, и в конце августа бывают безоблачные деньки.

Свернув под арку, сбрасываю скорость. Машина медленно ползет по двору. Вот и вывеска, которую ищу. На черном фоне горделиво сверкают золотом большие буквы: «ЖИЛИЩНО-ЭКСПЛУАТАЦИОННЫЙ УЧАСТОК». Глушу двигатель, поворачиваю к себе зеркало заднего вида.

Полный порядок! Легким движением поправляю челку. Теперь совсем хорошо.

Сбегаю по ведущей в подвал лестнице. Полумрак, прохлада, тишина. Лишь где-то в конце коридора-лабиринта щелкают счеты. Нахожу кабинет начальника.

— Приема нет, — не отрываясь от газеты, произносит молодой, но успевший освободиться от тяжести волос человек.

Однако я уже сижу напротив и выходить не тороплюсь. Он поднимает безразлично-тусклые глаза. Едва двигая тонкими губами, повторяет:

— Приема нет.

— Извините, но я по делу…

— Какие могут быть дела у столь молодой особы? — растягивает губы начальник ЖЭУ.

Наверное, он так улыбается. Едва успеваю об этом подумать, лицо мужчины начинает жухнуть. Похоже, пик эмоций уже позади.

Вынимаю из сумочки удостоверение. Непонимающий взгляд собеседника становится приторно-подобострастным. В нем читается желание угодить. Не помочь, а именно угодить. Откуда это в людях?! Ведь не воспитывали же его в страхе перед прокуратурой!

— Я хотела осмотреть квартиру номер девятнадцать во втором доме. Нужен ваш представитель, ключи и двое понятых.

— С огромным удовольствием, — отвечает начальник и нажимает кнопку.

За стеной верещит звонок. По коридору раздаются тяжелые шаги. В дверь просовывается увенчанная мелкой «химкой» голова. Круглое лицо женщины выражает недовольство.

— Аркадий Федорович, у меня же отчет! — вскинув выщипанные брови, говорит она.

— Конкордия Петровна, — хмурится начальник, — товарищ из прокуратуры желает осмотреть квартиру.

Женщина оглядывает кабинет в поисках «товарища» и с недоумением останавливает взгляд на мне. Ниточки бровей изгибаются с неподдельным интересом:

— Это где старуху убили?.. Говорят, ее соседи пристукнули, на богатство позарились. Правда?

— Ведется следствие.

— А-а… — мнется Конкордия Петровна. — Мне с вами в квартиру идти?

— Желательно.

Она всплескивает крупными руками:

— Ой, страх-то какой!.. Сейчас за ключами сбегаю.

Когда женщина выходит, благодарю Аркадия Федоровича за помощь и, пытаясь пробудить в нем положительные эмоции, улыбаюсь. Он проводит рукой по голове, словно приглаживая непокорные вихры, вяло кивает.

5.

Дом старый, в два этажа. Мне такие нравятся. В них всегда пахнет пылью, немножко котами, из-за дверей струятся ароматы приготовляемой пищи. Кажется, вот-вот скрипнет темно-коричневая филенчатая дверь, и по широким ступеням, придерживаясь за толстые перила, чинно сойдет дама с зонтиком и собачонкой под мышкой. Такая, как у Маршака. «Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж…»

Квартира № 19 на втором этаже. Дама не появляется, но, вероятно, чтобы не рассеять мое представление о старых домах, по лестнице спускается старичок из далеких --">