Алексей Геннадьевич Шкваров - Слуги Государевы

Алексей Шкваров Слуги государевы

Лишь русские, со своей обширностью и безразмерностью, с мечтательностью и жалостливостью, даже со своей треклятой обломовщиной, способны на Державность. При всей своей анархичности и вольнодумстве остаются слугами государевыми. Помните Лермонтова: "Слуга царю, отец солдатам…" Ведь не в упрек же сраженному полковнику было сказа

Владимир Бондаренко. «НАРОД ВСЕДЕРЖИТЕЛЬ»

От автора

Откликнитесь, господа любезные, ибо хочется, чтобы у наших монархов были в свите и достойные люди — не только Малюты Скуратовы или Бироны, а истинные слуги государевы из достойных людей. Заранее готов простить им мелкие прегрешения, коли будут стойко отстаивать интересы государя Петра Великого…Так что — ждем-с

Пролог

Мужчина сидел без сюртука, в спущенных на грубые башмаки, штопанных чулках. Его небольшая голова смотрелась непропорционально на крупном, огромной длины туловище. Рука, водившая пером, была грубой и испачканной в смоле, перо двигалось немного вкривь, но быстро. Собираясь с мыслями, он посасывал короткую трубку и тут же переносил их на бумагу, иногда царапая ее пером и разбрызгивая чернила. Письма были короткими, по делу, без вступительных или завершающих слов, лишь с подписью внизу «Петръ». Людей с таким именем было множество, но этот был единственным, и его спутать с другим было невозможно. Он значил все, заблуждаться относительно его имени было смерти подобно.

Впервые пути России и ее государя расходились. Иногда ему казалось, что он в одиночку сражается против четырнадцати миллионов своих подданных. Но это его не смущало, а лишь раззадоривало. Он писал указы и смотрел вдаль. Из Западной Азии он создавал Восточную Европу. Он считал себя первым слугой государства и ждал, что его подданные по его примеру принесут свою жизнь в жертву общему делу. И он добился этого! Он ценил заслуги, а не происхождение. Русские и иноземцы, независимо от национальности, они получали жалованье, которое выплачивалось нерегулярно, и подвергались одинаковым наказаниям в случае ошибок, но все терпели, будто загипнотизированные им, поддаваясь восхищению и страху перед царем. Они и стали Слугами Государевыми, ибо он сам был первым Слугой Государства.

Глава 1 Была та трудная пора…

«Содрогаюсь, рассказывая…»

Так, если верить Вергилию, говорил Эней, описывая гибель Лаокоона и его сыновей

Все было зловещим. Ночные осенние сумерки отступили, вместо них на площадь, от храма Василия, не торопясь, вползало облако утреннего тумана, заполняя собой все пространство. Он был не настолько плотным, но все виделось расплывчатым и неясным. Словно не наяву, а во сне должна была свершиться сия расправа. В серой пелене качались купола собора, что грозный Иоанн воздвиг в честь взятия Казани, но злобно оскалились зубцы на кремлевских стенах и башнях, промеж них бревна торчали с петлями висельными. То воля царская жестокая и страшная была. Господь в ужасе спрятал свои храмы, укутал туманом, чтоб не видели лики святых горе людское. Толпа стояла молча. Зеваки праздные, состоятельные горожане и захребетники, вольные и крепостные, заезжие и люд московский: купцы и ремесленники, воры и приказчики, лоточники и крестьяне из ближайших деревень, все собрались здесь. Особняком в толпе держалась родня осужденных. Бабы их повязали платки темные, детишек к себе прижимали. Многие стояли со свечами зажженными. Тихо, как слезы, падали капли расплавленного воска. Молчали все, лишь изредка крестились на купола неясные, да с ноги на ногу переминались. Смотрели прямо перед собой на стены каменные, незыблимые, на строй солдатский, в несколько шеренг поставленный, толпу от Кремля ограждать. Все на чудо надеялись. Может отменит казни царь-государь, явит народу милость свою? Молчали и солдаты полков нового строя, в платье чужое, немецкое одетые. Взирали на народ строго и внимательно, на ружья свои опираясь. Октябрьское утро было на удивление теплым. Но туман пронизывал, вместе с влагой нес холод смертельный, пробиравшийся сквозь полотно холщовое рубах и сарафанов, сквозь сукно мундирное.

Безрадостно взошло солнце. Не согрело, а лишь осветило тускло. Блеснули и замерли зловеще лучи утренние на багинетах солдатских ружей. Туман не --">