Людмила Мартова - Вальс-бостон

Людмила Мартова Вальс-бостон

© Мартова Л., 2021

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2021

Влажный прохладный воздух приятно холодил грудь. Бегать в такую погоду — одно удовольствие: уже не жарко, еще не холодно. Плюс двенадцать. Да и красота вокруг — глаз не оторвать. Золотую осень в старинном московском парке Митя любил особенно. Осень вообще была его любимым временем года, когда мир вокруг замедлялся, словно готовясь впасть в спячку.

В прошлом оставалась жаркая летняя суета, когда хотелось все успеть, длинные, почти белые ночи, лишающие сна и заставляющие мечтать и томиться по чему-то несбыточному. Весной и летом ему хотелось влюбиться, сильно, до дрожи в ногах, хотя уж что-что, а этого он себе позволить никак не мог. Чемпион России по спортивным бальным танцам в европейской программе, почти что чемпион Европы. Слишком многое поставлено на кон, так что ногам дрожать точно нельзя. Такое томление духа Дмитрий Фриш испытывал каждый год где-то с середины апреля по начало августа, а потом ничего, отпускало.

Зиму он, впрочем, не любил, потому что белое безмолвие не давало никакого простора фантазии, навевая мысли о неизбежной смерти. А вот золотая осень с ее буйством красок ложилась на душу целительным бальзамом. Еще не холодно, уже не жарко. В том числе в душе и мыслях.

В Измайловском парке он для поддержки спортивной формы бегал в любую погоду, даже в морозы, а вот спокойное удовольствие от пробежки получал только пару месяцев в году, ранней осенью. Вот и сейчас он размеренно бежал по дорожке, находящейся чуть в стороне от людского потока, и любовался переходами цвета — от багряного к золотому, от зеленого к оранжевому и снова к багряному с чуть заметными лиловыми вкраплениями, слушал шорох листьев под ногами и думал о том, что жизнь была бы совершенно прекрасна, если бы не зловредная Клавка.

Вообще-то Клавка много лет назад потребовала от всех, чтобы ее звали исключительно Клодией, но к этой ее блажи Митя относился снисходительно. Сочетание французского имени с русской фамилией звучало смешно. Но спорить с Клавкой с детства было себе дороже, поэтому он со смирением воспринимал их стоящие рядом в конкурсной программе имена: Клодия Подхомутова и Дмитрий Фриш. Пусть, если Клавке так хочется.

Клодия, числившаяся по паспорту, разумеется, Клавдией, была его партнершей по танцам. В пару их поставили, когда им было лет по семь, и с тех пор они так и не расставались, покоряя одну танцевальную вершину за другой. На последнем чемпионате Европы они заняли третье место, и Митя искренне надеялся, что в следующем году им удастся завоевать вершину престижного пьедестала. Пока же они с Клавкой готовились к танцевальному турниру «Осенняя Москва», на котором намеревались, разумеется, победить. А как же иначе!

До фестиваля оставалось три дня, а Клавка пропала. Вот уже вторые сутки эта зараза не отвечала на его звонки, точнее, ее телефон был вне зоны действия сети. Конечно, подобные эскапады для его партнерши были делом обычным. Примерно раз в год она впадала в очередное буйство любви, в связи с чем могла оказаться на каких-нибудь Сейшелах или Карибах. Страстные романы у Клодии Подхомутовой случались только с теми мужчинами, которые могли себе позволить и Сейшелы, и Карибы, и какое-нибудь «Картье» в придачу.

Против романов и Карибов с «Картье» Митя ничего не имел, потому что они с Клавкой были как брат с сестрой. Хорошо ей, да и слава богу. Но не перед турниром же! Он снова и снова набирал номер своей партнерши, слышал неприятный механический голос в трубке и даже сам себе не признавался, что, пожалуй, начинает волноваться. При всей легкости и бесшабашности безответственной Клавка не была, и серьезный турнир для нее значил так же много, как и для Мити. Вдруг с этой дурехой что-то случилось?

Клавка осталась сиротой в раннем детстве. В танцевальную студию ее привела бабушка, занимающаяся внучкиным воспитанием, и с семи лет Дмитрий Фриш знал, что за Клавку отвечает. Именно благодаря ему она получила школьный аттестат, потому что учиться ленилась, да и свои любовные побеги устраивала уже со школы, пусть и ограничивались они соседним двором. Мите же доставалась роль жилетки, когда очередная Клавкина любовная лодка разбивалась о быт. Она в ночи приезжала к нему в слезах и долго рыдала со всхлипываниями и подвываниями, свернувшись калачиком на широкой Митиной