Михаил Петрович Любимов , Мартин Круз Смит , Андрей Васильевич Саломатов , Александр Гервасьевич Лебеденко , Евгений Юрьевич Додолев , Юрий Михайлович Каграманов , Иен Флеминг , Валерий Романович Полищук - Детектив и политика 1990 №1(5)

пустыню, подобно носорогу. – После этого, держась за печку, он добрался до кровати и рухнул на нее обутый и одетый, как солдат на передовой.

Зуев не сразу уснул. Лежа с закрытыми глазами, он прислушивался к разговору, но ровным счетом ничего не понимал. Голоса сливались и наподобие шума прибоя убаюкивали Зуева. А редкие вскрики и громко сказанные отдельные слова ничего не говорили Зуеву. Смысл их был таинствен и неузнаваем, как арабское письмо.

Через некоторое время в доме появился еще один гость. Зуев открыл глаза и попытался разглядеть вошедшего, но вместо человека увидел темное расплывчатое пятно.

Затем поднялся шум, и того человека вытолкали за дверь. Кто-то крикнул: "Бросьте ему его рыбу" – и после этого действительно раздался скрип открываемой форточки и дружный хохот.

Очнулся Зуев от того, что кто-то повалился рядом с ним. Вслед за этим он услышал шепот:

– Сашка, хватит дрыхнуть. Поехали в Симферополь.

– Почему в Симферополь? – ошалело прошептал Зуев.

– Там тепло. Ну хочешь, на Кавказ? Вставай, поехали.

– А сколько времени? – сев на кровати, спросил Зуев. Глазам его предстала фигурная композиция с картины "В бункере". За столом в неудобных позах, кто как, почивали гости.

– Время то самое, – бубнил Шувалов. – Идем. – Он поднялся и потащил Зуева за руку.

– Надо жене позвонить, – вспомнил Зуев, – она же ничего не знает.

– Узнает, – ответил Шувалов, – из газет.

На улице не было ни души. Лишь редкие "Волги" с зелеными огоньками хищно проносились мимо. Одна из них притормозила, и Шувалов рыкнул в открывшуюся узкую щель:

– На вокзал.

В машине Зуев спал. Затем, не помня как, сонный очутился в купе на второй полке. Напротив на такой же полке лежал Шувалов в пальто и ботинках. Он положил под голову какой-то блестящий предмет и, видимо, уже спал.

Зуев закрыл глаза, а открыл их, когда уже совсем рассвело. Охая, он свесил с верхней полки ноги, наступил грязным ботинком на белоснежную постель соседа снизу и извинился. Сосед посмотрел на него ясными трезвыми глазами и безразлично сказал:

– Вы бы еще насрали мне на голову.

– Ну я же сказал: извините, – морщась от головной боли, ответил Зуев. Он толкнул в бок спящего Шувалова и визгливо крикнул: – Подъем!

Шувалов заворчал, начал подтягивать колени к подбородку, а затем, не открывая глаз, спросил:

– Где я?

– А ты что, не слышишь? Тук-тук, тук-тук? – ответил Зуев.

– Едем, что ли? – спросил Шувалов. Он открыл глаза, кряхтя сел и таким же грязным, как у Зуева, ботинком заехал соседке снизу в ухо. Женщина эта, видимо, была женой пассажира с ясными глазами, потому что тот вдруг вскочил со своего места, выпрыгнул из купе и заорал:

– Ну что это такое?! Что это такое?! Какие-то два рыла все утро терроризируют нас своими грязными ботинками! Проводник!

– Да ладно вам, – примирительно сказал Зуев. – Нечаянно же.

Шувалов тем временем спрыгнул с полки, извинился перед женщиной и даже помог ей стряхнуть с волос и коленей кусочки засохшей глины. Женщина все время говорила: "Да не надо, спасибо. Я сама". А Шувалов знай бубнил свое: "Ну бывает. Не по злобе же". При этом он старательно тер грязной ладонью колено женщины, на котором и сроду-то не было никакой глины. А муж женщины вызвал проводницу и наговорил ей всякой всячины: и про отравленный перегаром воздух, и про ночные вопли и храп, и про ботинки, которые культурные люди снимают, а всякая сволочь спит прямо в них. В общем, поднялся скандал. Проводница тут же потребовала у Зуева с Шуваловым билеты. Зуев посмотрел на Шувалова, а Шувалов на Зуева, и вскоре выяснилось, что билетов у них нет, а может, и не было вовсе. Это известие вконец разъярило обиженного пассажира.

– Так это они без билетов нас своими ботинками пачкали? – закричал он. – Ну свиньи! Ну гады! Ну сволочи! – Гнев пассажира был таким неистовым, что даже жена его, до сих пор не принимавшая в склоке участия, заговорила:

– Ну не надо, Степ. Ну зачем ты так?

– А тебя вообще не спрашивают, дура! – заорал на нее муж. – По-твоему, всякая пьяная сволочь без билета может…

В общем, Зуева с Шуваловым попросили сойти с поезда, и чем скорее, тем лучше. Зуев сразу согласился. Он отвел проводницу в сторону и миролюбиво объяснил ей, что билеты должны были быть, но, видно, из-за этого дела – Зуев щелкнул себя пальцем по горлу – они или потеряли их, или забыли взять. Зуев прижал обе ладони к левой стороне груди и проникновенно сказал:

– Ну не помню ничего. Честное слово.

Сошли --">