Александра Авророва , Александра Игоревна Мадунц - Шутка с ядом пополам

вдобавок владеющее членораздельной речью. Так вот, у Владимира Дмитриевича подобное отношение к женщине было доведено до логического конца. Ну, не придет же человеку в голову регистрировать с кошкой брак, правда? Это было бы нелепо.

— Никогда бы не подумал, Марина, что вы феминистка, — расстроено произнес Талызин.

— Я? — искренне удивилась та. — Поверьте, я вовсе не стану возмущаться, если мужчина уступит мне место или подаст пальто. Я прекрасно понимаю, что мужчины и женщины — существа достаточно различной природы. Более того, глупо спорить с тем, что среди мужчин куда больше выдающихся людей, чем среди женщин. Но, Игорь Витальевич, я же все-таки физик. Моя профессия — делать теоретические выводы из практических наблюдений. Владимир Дмитриевич — еще не худший вариант. Он настолько уверен в превосходстве мужчин над женщинами, что, предположим, наличие у женщины интеллекта вовсе его не раздражает, а скорее приятно удивляет. Как приятно удивляет, если кошка откликается на свое имя или умеет открывать дверь в туалет. А я часто сталкивалась… ну, просто с возмущением некоторых мужчин из-за того факта, что претендую на логическое мышление.

— Так это некоторых, — возразил Игорь Витальевич.

Вика же мудро заметила:

— А нечего демонстрировать каждому дураку логическое мышление. Так на тебе и впрямь никто не женится! Ты выучи магическую фразу: «Ой, какой ты умный! Я бы в жизни так не смогла!»

— Девочки, — ужаснулся Талызин, — надеюсь, вы несерьезно? Вика, неужели ты…

— Я — нет, — энергично открестилась Вика. — Маринка же сказала, ты среди мужчин — редкостный экземпляр. И вообще, мы, по-моему, отвлеклись. Значит, этот Бекетов нравился женщинам, а сам их презирал, так?

— Ну, не совсем. Ты ведь не презираешь кошек, правда? Но и не собираешься всерьез с ними считаться.

— Да, действительно, — спохватился Игорь Витальевич, — мы ведь начали с вопроса, на кого же погибший стремился произвести впечатление своим странным высказыванием. Могу догадаться, что на даму, однако вряд ли на ту, с которой жил?

— Давайте я вам покажу фотографию, — предложила Марина. — Это как раз с того самого дня рождения. Вот они мы.

Прежде всего Вика пробежала глазами по мужчинам. Двоих она отмела по причине явно юного возраста, еще один показался каким-то потертым, и на подозрении остался весьма моложавый тип, чем-то смахивающий на прибалта, с характерным носом тяпочкой.

— Этот? — уточнила она.

— Что? Нет, Владимира Дмитриевича тут нет, он как раз фотографировал. Вот Аня, его жена.

— И сколько ей лет? — справилась Вика.

— Моя ровесница. Значит, тридцать пять.

— Но она, по-моему, уверена, что пятнадцать, — съехидничала Вика.

— Почему? — с любопытством встрял ее муж. — Ты ж ее не знаешь.

— Ну, глянь! Мини-юбочка, молодежная кофточка-стрейч, да еще бантик на голове. Ей кажется, если обтянуть себя потуже, станешь стройнее, а по-моему, только подчеркиваются жировые складки.

Марина кивнула.

— Она раньше была тоненькой, а теперь растолстела. После первых родов немного, а после последних сильно. Она же еще кормит.

— Не знаю, — удивился Талызин. — А я подумал, совсем молоденькая.

— Вот такие вы, мужики! — хмыкнула Вика. — И чего ради мы стараемся? Нацепила бантик — для вас уже и молоденькая. Неужели ты не видишь разницы… вот, смотри… вот это — другое дело. Небось двадцати еще нет, да, Маринка?

— Восемнадцать. Это Кристинка, она сейчас работает лаборанткой. Кристина Дерюгина. Именно ее я в основном и имела в виду.

Вика внимательно всмотрелась в фотографию. Типичная современная девчонка, тоненькая и хорошенькая. Белые брючки в облипку, голый загорелый животик, черный блестящий топ. Длинные волосы распущены, а цвет их наводит на размышления — среди каштановых прядей попадаются сверкающие ярким багрянцем. На подобную штучку каждый оглянется!

— Вот уж не думаю, что на вашу Кристинку может произвести впечатление пятидесятилетний мужчина, даже если будет грозить самоубийством. В ее возрасте все старше тридцати кажутся развалинами, по себе помню.

— Вы хотите сказать, — вмешался Игорь Витальевич, — что погибший пытался обратить на себя внимание лаборантки и поэтому заговорил о возможной смерти?

— Ну, — мимолетно улыбнулась Марина, — пытаться ему было незачем. Она из-за него бросила учебу и устроилась лаборанткой к нему на кафедру. Кстати, училась в моей --">