Анна Васильевна Данилова (Дубчак) - Две линии судьбы

Анна Данилова Две линии судьбы

1. Май 2010 г. Лиза

— Лиза, я понимаю, ты волнуешься, но нельзя же так много курить! — воскликнул Дмитрий Гурьев, Лизин муж, глядя на то, как и без того бледная, с нервным лицом и воспаленными глазами жена снова берется за сигарету, едва успев затушить предыдущую. — Да найдется твоя Глафира! Она, как ты сама понимаешь, не иголка в стоге сена и к тому же обладает завидной природной проворностью, умом, а потому с ней в принципе ничего не может случиться.

— Но ее нет уже два дня! Она не из тех людей, которые исчезают по своей воле, не предупредив своих близких. А я, надеюсь, не чужой ей человек. И пусть я всего лишь работодатель, пусть даже хозяйка, но между нами всегда существовали дружеские, теплые отношения. К тому же в последнее время на меня навалилось столько работы, что я только теперь поняла, как же заметно она облегчала мне жизнь, как много для меня делала. И вообще — я к ней привыкла!

— Лиза, ты так говоришь о Глафире, словно знаешь, что с ней действительно что-то случилось. И почему ты упоминаешь о Глаше в прошедшем времени?

Супруги завтракали в кухне. Вернее, кашу ел, запивая ее кофе, Дмитрий. В домашнем халате, но умытый, с тщательно причесанными волосами. Просто красавчик из мужского журнала мод. Адвокат, так же как и его жена, он, в отличие от специфики ее занятий, связанных в основном с расследованиями преступлений, работал на влиятельных лиц города как человек, нанятый для обеспечения безопасности потенциальных преступников. Оба супруга занимались серьезными и ответственными делами, требовавшими много сил и времени, а потому им редко удавалось даже позавтракать вместе, не говоря уже об ужине. Дмитрий, знавший о привязанности жены к ее помощнице, энергичной и ловкой Глафире Кифер, понимал, что Глашу следует найти как можно быстрее, причем во что бы то ни стало. Иначе Лиза совсем потеряет покой. Тем более что Лиза была беременна на третьем месяце.

— Тебя что, покормить с ложечки? — рассердился Дмитрий. — Нельзя же так!

— Дима, прошу тебя, только не говори мне про еду… Я на нее вообще смотреть не могу… — взмолилась Лиза. В пижаме, с растрепанными длинными волосами, она сидела на высоком табурете, обхватив колени одной рукой (в другой у нее дымилась очередная сигарета), и раскачивалась как маятник. — И, как нарочно, Адам поехал к своим родственникам в Крым. Я звонила ему тысячу раз — он молчит.

— Да он просто отдыхает, ваш Адам.

Адам был мужем Глафиры. Они познакомились в баре модного в городе ресторана «Ностальжи». Адам работал там барменом и очень любил свою работу, хотя и очень уставал. Во вторую смену, когда он возвращался домой за полночь, нередко бывало, что он не заставал Глафиру, которая, вместо того чтобы поджидать мужа с ужином, выполняла поручения своей хозяйки — следила за кем-нибудь или вообще мчалась куда-то в поезде или летела в самолете в поисках необходимой информации. А могла и просто сидеть в их конторе, изучая материалы или выкапывая из толстых архивных томов уголовного дела что-то очень важное, способное повлиять на судьбу человека.

— Пойми Адама, Лиза. Человек целыми днями стоит за стойкой бара, обслуживает подвыпивших клиентов, выслушивает их болтовню, делает вид, что ему все это интересно, а сам в это время думает только о Глафире… Делает коктейли, отсчитывает сдачу, протирает стаканы, а случается, как ты сама рассказывала, и развозит клиентов по домам. Да он элементарно устал, понимаешь? Взял человек — и отключил телефон!

— Это исключено, — Лиза произвела некое движение руками, изображая категоричный крест. — Ты вот смог бы отключить телефон, зная, что я буду звонить?

— Нет, конечно, ты же знаешь.

— Адам вообще не может дышать без своей Глаши. И это просто удивительно, что он один отправился в Крым. Кажется, у него там заболел кто-то из родственников, вот он и помчался… А еще, что уж тут скрывать, он является единственным наследником этого дяди… или брата дяди… Вот знать бы, что это окажется таким важным, я на все детали обратила бы внимание. Словом, ему просто необходимо было поехать туда. А Глафиру я бы не отпустила, это правда. Но все равно — он не мог отключить телефон.

И в эту минуту замурлыкал ее собственный телефон. Она взяла трубку и напряглась.

— Да? Ох, господи… Это ты, Адам? Наконец-то. Мы как раз говорим с Димой о тебе — что ты не мог --">