Анна Васильевна Данилова (Дубчак) - Солнце в ночном небе

 Анна Данилова Солнце в ночном небе

* * *

Меликсер вела машину медленно, едва дыша, и иногда ей казалось, что машина – живое существо и все понимает, а потому тоже едва дышит и плавно скользит по гладкой дороге, всматриваясь в темноту ночного города своими тусклыми, с приглушенным светом фарами. Проезжая мимо фонарей, машина освещалась изнутри голубовато-мертвенным светом, и тогда серебряные кольца Меликсер (на правой руке их было все пять, узкое с черным орнаментом было надето даже на большой палец) поблескивали, оживали... Она старалась не думать о том, что везет, о том, что находится в багажнике ее старенького «Опеля», о том голубом одеяле в красных влажных пятнах, в которое было завернуто то, от чего она должна была избавиться. Сама. Без свидетелей. Меликсер плавно повернула руль, и машина покатилась в сторону парка...

1

Штраубинг, 1991 г.

Фрау Ульрика Хассельман зашла в кладовку, достала с полки корзину и вернулась с ней в спальню. Собрала с кровати и пола окровавленную одежду, тряпки, полотенца и аккуратно сложила в корзину. Делала она все это как во сне, но верными, отточенными движениями, словно занималась этим всю свою жизнь. С полной корзиной она вышла из дома в садик, поставила кладь на дорожку и направилась к воротам гаража. Там нашла канистру с бензином. В фартуке, расшитом петухами, лежал коробок спичек. Корзину и канистру она принесла на небольшую полянку между яблоней и кустами малины. Вывалила на траву содержимое корзины, полила его бензином и подожгла. Все сгорело быстро, ярко, словно торопясь исчезнуть и превратиться в пепел. После этого Ульрика отнесла корзину в кладовку, канистру – в гараж. И снова вернулась в сад. Прошла несколько метров до каменной изгороди, поросшей зеленым мхом, взяла в руки приготовленный, заранее вычищенный деревянный крест с медной табличкой «KLAUDIYA», еще раз машинально протерла фартуком надпись и отложила его в сторону. Потом принесла лопату и принялась рыть землю...

Через час, вымотанная, вся в поту, она не выдержала, зашла в дом, умылась и, посидев в кресле несколько минут, взяла в руки телефон.

– Люлита... – Она сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. Пот проступил на лбу, Ульрика промокнула его фартуком. – Люлита, дорогая... Ты можешь, конечно, не приходить. Но... я... я испекла твой любимый яблочный штрудель.

– Ты сама делала тесто? – строгим голосом спросила соседка, самый близкий Ульрике человек на свете. Люлита любила штрудель, приготовленный не из магазинного слоеного теста, а из теста, сделанного руками самой Ульрики, на сливочном масле.

– Да... – усмехнулась про себя Ульрика. – Все, как ты любишь.

– Корицы не пожалела?

– Нет.

– И орехов много положила?

– И орехов... много...

– Через пять минут буду. Лимон принести?

– Как хочешь.

– Ладно, я вижу, ты хочешь кофе. Так я иду?

– Иди... – Ульрика с трудом сдержала слезы.

...Чтобы объяснить Люлите, что произошло, понадобилось всего десять минут. После этого обе женщины в молчании уставились на распростертый на полу труп.

– Ты можешь прямо сейчас уйти и забыть все это, как страшный сон... – прошептала, глотая слезы, фрау Ульрика. – Я даже протру дверные ручки, словно тебя и не было. Наверное, дорогая моя подружка, я не должна была звать тебя. Да и штруделя у меня нет...

– Я так тебе скажу, Ульрика. Если бы у меня такое случилось, я тоже позвонила бы тебе... И больше – никому. Пойдем. Давай лопату, вдвоем мы с тобой быстро все проделаем. Главное – запри ворота и дверь. Чтобы ни в дом, ни тем более в сад никто не смог войти.

Они копали дотемна. Время от времени делали передышку. Стояли, тяжело дыша, глядя на дно будущей могилы, и каждая из женщин думала о чем-то своем...

Потом, уже когда совсем стемнело, вынесли из дома тело, завернутое в одеяло, положили в яму, присыпали землей. Сверху воткнули крест. Вернулись в дом. Помылись, привели себя в порядок. Ульрика быстро накрыла на стол, поставила чашки, блюдо с ореховым рулетом.

– Магазинный, – сразу предупредила она подругу. – Но свежий. Предлагаю сделать вид, словно ничего не произошло. Иначе просто невозможно жить. Давай попробуем представить себе, что ты только что пришла ко мне на чашку кофе. Как обычно.

– Представила. Но тогда мне придется поворчать насчет того, что рулет магазинный. Ульрика, согласись, что магазинный рулет все равно не такой, как если бы его сделала ты...

Ульрика --">