Себастьян Фитцек - Посылка

психиатрическую клинику, снова протестировали, что случится, если абсолютно здоровые люди попадают в закрытое учреждение. И получили ужасающие результаты.

Эмма сделала еще один глоток воды, потом продолжила:

– Лишь из-за одного-единственного предложения, сказанного ею при госпитализации, женщине на видео поставили диагноз «шизоидная паранойя». И больше месяца лечили от этого заболевания. Не только медикаментами и вербальной терапией, но и с применением непосредственного насилия. Как вы сами могли видеть и слышать, она ясно дала понять, что не хочет электросудорожной терапии. Неудивительно, ведь она абсолютно здорова. Тем не менее ее насильно подвергли этому лечению.

Несмотря на то, что она однозначно отказалась от такого метода. Несмотря на то, что после госпитализации много раз заявляла лечащим врачам, что ее состояние нормализовалось. Но те не слушали ни ее, ни санитаров или других пациентов. А ведь в отличие от изредка заглядывающих к ней врачей люди, с которыми она находилась вместе продолжительное время, были уверены, что этой женщине не место в закрытом психиатрическом заведении.

Эмма увидела, как кто-то поднялся в первых рядах. Она подала технику условный знак, чтобы тот сделал чуть ярче свет. Отыскав глазами долговязого, неуклюжего мужчину с редкими волосами, она подождала, пока длинноногая ассистентка проберется к нему через ряды и подаст беспроводной микрофон.

Мужчина дунул в микрофон, потом представился:

– Штаудер-Мертенс, клиника Кёльнского университета. Позвольте заметить, коллега, что вы тут показываете нам размытые видео с ужасами, о происхождении и источнике получения которых нам лучше ничего не знать, и делаете заявления, которые, дойди они до общественности, могут нанести нашей профессии огромный репутационный ущерб.

– Вы хотели задать какой-то вопрос? – поинтересовалась Эмма.

Врач с двойной фамилией кивнул:

– Есть ли у вас что-то, кроме показаний этой псевдопациентки?

– Я лично выбрала ее для этого эксперимента.

– Хорошо, но можете ли вы дать руку на отсечение, что эта женщина действительно здорова?

Даже на расстоянии Эмма разглядела ту же самоуверенную улыбку, которая раздражала ее в технике.

– Что вы имеете в виду, господин Штаудер-Мертенс?

– Да то, что человек, который добровольно соглашается провести несколько недель в закрытом психиатрическом учреждении, симулируя ложные симптомы, должен обладать… как бы это поаккуратнее сформулировать… необычной психикой. Кто сказал вам, что эта достойная внимания женщина действительно не страдает от болезни, от которой ее в итоге и лечили и которая проявилась лишь во время ее пребывания в клинике?

– Я, – ответила Эмма.

– А вы все время находились рядом с ней? – немного снисходительно спросил мужчина.

– Да.

Его самодовольная ухмылка исчезла.

– Вы?

Эмма кивнула, и присутствующие в зале заметно занервничали.

– Именно так, – подтвердила Эмма. Ее голос дрожал от волнения и ярости из-за чудовищности собственных откровений. – Дорогие коллеги, вы видели испытуемую на видео только со спины и с крашеными волосами, но женщина, которую вопреки ее воли сначала усыпили, а потом насильно подвергли электрошоковой терапии, – это я.

Глава 2 Два часа спустя

Эмма взялась за ручку чемодана на колесиках и помедлила, прежде чем войти в номер 1904, по одной простой причине: она почти ничего не видела. Тусклый свет, слегка рассеивающий темноту, шел от бесчисленных огней большого города, простирающегося под ней девятнадцатью этажами ниже. Отель Le Zen на улице Тауэенциен в Берлине был недавно выстроенным пятизвездочным дворцом из хрома и стекла. Выше и роскошнее любого другого отеля в столице. И с относительно безвкусными номерами – по крайней мере, на взгляд Эммы.

Во всяком случае, таково было ее первое впечатление, когда она нашла выключатель рядом с дверью и зажгла верхний свет.

Обстановка выглядела так, словно какому-то практиканту дизайнерского бюро дали задание при выборе мебели соблюсти все возможные клише, существующие относительно дальневосточного образа жизни.

В прихожей, отделенной от прилегающей к ней спальни одной лишь тонкой, оклеенной шелковой бумагой раздвижной дверью, стоял китайский свадебный шкаф. От двери к низкой кровати тянулась бамбуковая циновка. Лампы рядом с диванчиками походили на разноцветные лампионы во --">