Мэри Хиггинс Кларк - Оставь для меня последний танец

Мэри Хиггинс Кларк Оставь для меня последний танец

И снова посвящаю эту книгу моим дорогим и любимым:

Джону Конхини — исключительному супругу;

отпрыскам Кларков — Мэрилин, Уоррену и Шерон, Дэвиду, Кэрол и Пэт;

внукам Кларков — Лиз, Эндрю, Кортни, Дэвиду, Джастину и Джерри;

детям Конхини — Джону и Дебби, Барбаре, Триш, Нэнси и Дэвиду;

внукам Конхини — Роберту, Эшли, Лорен, Меган, Дэвиду, Келли, Кортни, Джонни, Томасу и Лайаму.

Вы — отличная компания, и я вас всех люблю!

1

Собрание акционеров — или, быть может, следует назвать это событие бунтом — состоялось двадцать первого апреля в «Гранд-отеле Хайят» на Манхэттене. День выдался не по-весеннему холодным и промозглым, что вполне соответствовало печальным обстоятельствам. Появившееся двумя неделями раньше газетное сообщение о том, что Николас Спенсер, президент и член правления компании «Джен-стоун», разбился на своем частном самолете во время перелета в Сан-Хосе, было встречено коллегами с искренней печалью. Его компания должна была получить от Управления по контролю за продуктами и лекарствами разрешение на производство вакцины, способной исключить возможность роста раковых клеток, а также остановить прогрессирование болезни у раковых больных. Ему одному мир был обязан появлением этого профилактического и лечебного средства. В названии компании «Джен-стоун», придуманном Спенсером, содержался намек на Розеттский камень,^[1] позволивший некогда открыть язык Древнего Египта и тем самым оценить замечательную культуру этой страны.

Вскоре после того, как в печати появилось сообщение об исчезновении Спенсера, председатель совета правления «Джен-стоун» заявил, что в экспериментах с вакциной происходили многочисленные сбои и что в обозримом будущем вакцину не удастся представить в Управление. В заявлении также говорилось о хищении из компании десятков миллионов долларов и назывался явный виновник в лице Николаса Спенсера.

Я, Марсия Декарло, которую знакомые зовут Карли, сидя на собрании акционеров в отгороженном для прессы месте и глядя на гневные, изумленные или заплаканные лица, никак не могла поверить в то, что слышала. Получалось, что Николас Спенсер — вор и мошенник. Чудесная вакцина — не что иное, как плод его алчного воображения и доведенного до совершенства торгашеского таланта. Он надул всех этих людей, вложивших в его компанию немалые средства, подчас накопленные за всю жизнь. Разумеется, акционеры надеялись заработать денег, однако многие верили, что их инвестиции помогут создать реальную вакцину. Мало того, что пострадали инвесторы, так эта кража еще свела на нет пенсионный фонд служащих «Джен-стоун», финансирующий свыше тысячи человек. Все это как-то не укладывалось в голове.

На берег были выброшены обуглившиеся обломки разбитого самолета, однако тело Николаса Спенсера так и не нашли, поэтому половина из собравшихся в зале не верила в его смерть. Вторая половина с радостью вогнала бы кол ему в сердце, найдись его останки.

Чарльз Уоллингфорд, председатель правления «Джен-стоун», мужчина с мертвенно-бледным лицом, во всем облике которого ощущалась природная изысканность, накопленная за поколения надлежащего воспитания в привилегированном кругу, пытался призвать собравшихся к порядку. На возвышении рядом с ним сидели с мрачными лицами другие члены правления. Они все были заметными фигурами в бизнесе и обществе. Во втором ряду сидели люди, в которых я признала руководителей бухгалтерского отдела «Джен-стоун». Некоторые из них время от времени давали интервью для воскресного приложения к газете «Уолл-стрит уикли», в котором я вела финансовую колонку.

Справа от Уоллингфорда сидела очень бледная Линн Гамильтон Спенсер с собранными в пучок на затылке белокурыми волосами. На ней был черный костюм, стоивший, полагаю, целое состояние. Она — жена Ника, а может статься, вдова и в то же время моя сводная сестра. Я общалась с ней всего три раза, и, должна признаться, она мне не нравится. Позвольте объяснить. Два года назад моя овдовевшая мать познакомилась с овдовевшим отцом Линн в Бока-Рейтон, где они жили в соседних частных домах, и вышла за него замуж.

Помню, как на ужине накануне свадьбы меня раздражало высокомерие Линн Спенсер, и как я была очарована Николасом Спенсером.

Разумеется, я знала, кто он такой. На страницах «Тайм» и --">