Ника Каирами - Лёд моих диких снов (СИ)

коляской. Нам домой пора.

Мать упорно не смотрела мне в глаза, делая из меня пустое место. Ребенок заходился у нее на руках всю дорогу до квартиры. Дома начал орать ещё сильнее. Мать морщилась, шептала что-то невразумительно-ласковое, попутно скидывая обувь. Отнесла ребенка в люльку, бросилась в ванную, оттуда на кухню. Мелкий заливался во всю мощь лёгких. Мать гремела посудой.

Скинув кроссовки, прошёл в ванную. Вымыл руки и направился к ребенку. Несколько секунд тупо смотрел на орущий комок, ставший жирной красной чертой, переразавшей мою жизнь пополам. С Верой и без Веры.

Сделав над собой усилие, все же взял его на руки.

— Ну и чего голосишь, мужик? Не враг я тебе. Не трону я твоих родителей.

Ребенок несколько раз всхлипнул и затих. Нелепо взмахнул пухлой ручкой и неожиданно улыбнулся.

— Ты зачем его взял?

Мать явилась на неожиданную тишину и замерла в проёме с бутылочкой в руках.

— Он улыбается.

— Дети в таком возрасте не улыбаются. Отдай мне его немедленно.

Не дождавшись от меня никакой реакции, подошла и выхватила ребенка из моих рук. Он попытался заорать, но она ловко заткнула его рот мутной белой смесью, плескавшейся в бутылочке. Мелкий выплюнул ее после пары глотков и вновь заголосил.

— Напугал ребенка, — укоризненно припечатала она. — Ну, давай, малыш… За папу, за маму…

— Не получится из тебя бабушки.

Она бросила на меня испепеляющий взгляд. Хотела что-то сказать, но в дверь постучали.

— Кого там ещё принесло?

Щёлкнув замком, мать поудобнее перехватила внука и открыла названному гостю. На пороге показалась взбитенькая тетя Лиза.

— Лизка. Ты чего без звонка.

— Так ты ж сама просила зайти.

— Да? Прости, Лизка. Совсем вымоталась.

— А родители где?

— Отдыхать уехали. Всучили и уехали.

— Ай, сладенький. Чего ж ты так кричишь? Бабушку совсем вымучил, — защебетала материна подружка, справляясь с отдышкой. — Иди-ка ко мне…

Мать без колебания отдала ребенка и бутылку и удалилась на кухню. Снова загремела посуда.

— Димка! Ты что ли? — Тётка удивилась, остановившись в пороге зала.

— Я, я. Проходите, тёть Лиз. Не кусаюсь.

— Ух, какой крепенький стал. Ни за что не узнала бы, — поделилась она, плюхаясь на диван. — Ну что там? Все спокойно в стране?

— Спокойно пока, — отозвался я, глядя как она пытается всунуть ребенку злосчастную смесь.

— Лиз, посмотри за ним. Я хоть сполоснусь пойду.

— Да иди, Алиночка. Конечно иди, — пробормотала тетя Лиза, с новым рвением впихивая соску в рот мелкого. — Новости посмотришь и жить страшно. Чего ж там только не творится! И взрывы… Ну, маленький, кушай давай…

— Дайте я попробую.

Лялька вновь перекочевала ко мне.

— Давай, мужик, ешь.

— Дениска, — подсказала тетя Лиза.

— Дэнка, значит? Ну, давай, Дэнка, бери. — Мелкий жадно вцепился деснами в соску.

— Сиотри-ка, ест! Я что говорю? И взрывы, и бомбёжка. Ужас-то какой. Говорят, что простых ребят отправляют туда. Зелёных совсем.

Дэнка высосал полбутылки и глаза его стали слипаться. Через несколько секунд соска выпала изо рта и он уснул спокойным сном.

— В люльку положи, — между делом посоветовала тетя Лиза и продолжила: — Это что же, можно разве так? Просто брать и отправлять на войну? Чай не вторая мировая, прости Господи…

— Нельзя, тетя Лиза. Просто брать и отправлять нельзя.

— Вот и я говорю…

Поднявшись, аккуратно переложил племянника в люльку, всучил тете Лизе бутылочку и пошёл в коридор.

— Ладно, тёть Лиза. Дальше без меня справитесь.

— А ты куда? Даже чаю не попьешь?

— Дела.

— Деловой ты наш. Ну давай, удачи тебе.

Удачи. В чем? В состязании с жизнью? Тряхнув головой, выбежал во двор и лёгким бегом направился домой.

Первым делом вытащил на помойку все бутылки. Чуть помедлив, собрал в мешки все Верины шмотки и отправил вслед за бутылками.

Вытащил из шкафа старые трико и принялся за тренировку. Нагрузки с этого дня стали жёстче, удары сильнее и ловчее.

Бой, первый бой за полтора года передышки вышел чисто механическим. Истосковавшаяся верная публика с трепетным интересом следила за мной, а я не следил за противником. Его вес, ловкость, боевая квалификация, техника ведения боя — всё это было безразлично. Только взгляд, смеющийся и наглый, давил на нервы.

В голове вместо просчета шагов --">