Макар Романенко - Побег

— … и пришел я в магазин с утра… почувствовал что-то неладное. И правильно! На столе спала КОШКА! — он развел руками, изображая очень большую кошку. — Ты представляешь? Залезла в открытое окно и спокойно улеглась спать. Ну как так можно?.. — здесь его голос стих, увидя бурную реакцию Эверта. Он забыл о том, что тот панически боится кошек, и всего, что с ними связано.

Эверт с огромным усилием протянул дрожащими руками деньги за еду, которую он сложил в пакет еще до происшествия с кошкой, и, странно кивнув, вновь вышел на улицу. Еще один порыв верта не только растрепал волосы, но и раскрыл пальто, и из него выпал блокнот. Удивительным стечением обстоятельств он открылся именно на странице, посвященной Ширату:

Шират — мой друг. Чуть-чуть низкий, но добрый. Смуглая кожа. (Может, он араб?)

Почему-то называет меня Ваней. Шират — друг. Друг-Шират.

Блокнот ускользал все дальше. Забыв про пакет, его руки сами метнулись за драгоценной книгой. Немногочисленные продукты упали на снег и были мгновенно украдены многочисленными бродячими собаками. Эверт все-таки поймал свой блокнот, и держал его как мама новорожденного. Он засунул теперь уже мокрую от снега книжку поглубже в карман своего темного пальто. Заметив, что на снегу одиноко лежит только кусок хлеба, он ухмыльнулся, спокойно взял его и пошел домой.

Звонок

Валерия. Фамилию не помню. Моя мама. Кругловатое лицо, низкого роста. Густые темные волосы. Иногда вдруг уходит и также вдруг появляется, делая вид что ничего не произошло. Странная она.

В его блокноте даже была часть, посвященная именно этим внезапным уходам матери и появлениям обратно. Только он решил записать новый эпизод, как зазвонил телефон. Это случалось очень редко. Он даже дернулся от удивления. Собственного телефона мама ему пока не доверяла, а значит звонок исходил от домашнего телефона, стоявшего в коридоре, подумал он: «Вернее, звук звонка. Но ведь и сам звонок тоже… Да и вообще, почему звонок? Разве телефон трещит, ударяясь об стенки металла, как самый обыкновенный звонок? Лучше бы его назвали… назвали…» — Не сумев придумать ни одного нового названия, ему лишь оставалось пойти ответить на звонок.

— Да, мам, — сказал он, понимая, что кроме нее никто звонить не может.

— Не хотел бы ты вернуться обратно? — аккуратно начал голос в трубке.

— Ты — не мама!.. — с ужасом в голосе заметил Эверт.

— Вернись обратно, — голос начинал выходить из себя.

— Куда?.. Я не хочу!.. — произносимые его ртом звуки стали заикаться. Он начал понимать, чей голос он сейчас слышит.

— Вернись обратно! — голос из трубки больше не сдерживался в выражениях.

Эверт в страхе бросил телефонную трубку в дальний конец коридора, к кухне, но провод заставил ее вернуться обратно. Сидя в углу, перед входной дверью, он лишь старался не слушать звуки, доносящиеся из этой проклятой трубки. Сейчас он казался маленьким ребенком, которого испугала какая-то простая вещь. Сейчас придет взрослый и его успокоит. Сейчас… Нужно только подождать. Совсем чуть-чуть…

Через несколько часов он все-таки услышал шаги на кухне, которая, хоть и была близко, сейчас казалась для Эверта такой далекой. Посидев еще пару минут, он рывком встал и подался в кухню, стараясь не смотреть на лежащий на полу телефон.

Висевшая над маленьким столом тусклая желтоватая лампочка сейчас не горела. Кухню освещал лишь угасающий свет окна. Свет падал на старый деревянный гарнитур, на ржавую раковину и на кусок хлеба, гордо лежащего на столе с потрескавшейся краской. Низкое тело передвигалось от шкафчика к шкафчику, стараясь найти хоть что-то, кроме этого самого хлеба.

— Где вся еда, которую ты купил? — спросила мама.

— Ты же знаешь, — безразлично ответил Эверт, смотря в окно.

Если в детстве его интересовал узор на окнах, то теперь предметом интереса выступало находившееся за этим окном. Он вяло крошил хлеб руками. Перекусив, он отправился в «свое» место — на крышу.