Алексей Львович Шерстобитов - Демон на Явони

быть они за денежку все сделают, больно не хочется в грязи копаться…

— Да, что вы, здесь днем то никогда никого не бывает… Вот ту налево и через двести метров… Увидите горящие глаза, не пугайтесь, тут часто дикие звери ищут себе разные вкусняхи…

— Да я-то ладно… Вы вот сами-то не испугаетесь…

— Да я привыкшая — с детства, то в «ночное» с лошадьми, то на рыбалку на ночь, да мало ли…

— Ну вот и приехали, только осторожно, маму не разбудите, она у меня «сердечница», да и после инсульта практически парализована…

— Бедненькая… — Он вышел, открыл две створки задних дверей, вынул рулон толстого целлофана, раскатал его на земле под ноги и попросил подойти. Настя на высоких каблуках в короткой юбке, смотрелась достаточно эффектно в свои двадцать пять лет, будучи высокой блондинкой со светлыми, обычно, вьющимися волосами. Сегодня она старательно их выпрямляла, добившись идеально прямой формы, что было почти невозможно. Многие местные девушки, зачатую, были обладательницами голубых глаз и вызывающе полненьких губ, что должно было, по ее расчетам понравиться гостю.

Выходя из машины, Анастасия, хотела было поздороваться с матерью Романа, но передумала. Ей очень понравилась такая забота сына о своей родительнице, что заставило ей проникнуться к обоим.

Подойдя, она увидела копающегося в вещах мужчину, жестом показавшего, где помочь придержать сумки, чтобы он вынуть, какой-то мешок. Настя подошла вплотную к бамперу, уперлась в него бедрами и в этот момент повернулась к водителю лицом. Они встретились глазами в луче света лампы, укрепленной на потолке. На нее смотрели необычные, совершенно черные глаза, всегда ее завораживающие, на лице играла мягкая улыбка, внушающая спокойствие. Сразу подумалось, что с таким всегда и везде должно быть спокойно.

Улыбнувшись в ответ, она, нагнувшись, потянулась руками к указанному пакету и потянула его на себя. Предмет не поддавался ее усилиям, тогда, дабы помочь освободить его от мешавшей тяжести, придерживающей сверху, гость, нагнувшись, зацепил что-то тяжелое и потащил к себе. Пакет освободился, дав возможность подтянуть себя к краю, что девушка и сделала, оглядываясь при этом на, помогавшего ей, Романа.

Он кивнул вглубь, показывая на небольшой ящик. Нагнувшись и потянувшись, только теперь гораздо дальше, ей пришлось почти лечь на пол фургона, аппетитно оголив низ ягодиц. Именно в это время молодая мама почувствовала, как его рука легла на талию. Уже собравшись спросить о матери, мол, удобно ли — сельские девушки любят романтику и решительных мужчин, хотя далеко и не так доступны, как городские, почувствовала, как его рука сильно прижимает ее к полу машины, что заставило интуитивно рвануться и одновременно попытаться повернуться в сторону рьяного ухажера, что не получилось — широкий ремень жестко притянул ее к ковровому покрытию.

Еще на что-то надеясь, она повернула голову и сразу потеряла сознание — тяжелая сумка с силой опустилась сверху на голову, будто придавив тонной песка. Удар получился мощным, а сыпучая консистенция в брезентовой оболочке, настолько плотно облегла эту часть тела, надежно прижав ее, что несчастной и дышать было нечем.

Увидев полную беспомощность и поняв, что сознание покинуло жертву, приезжий разозлился:

— Мать! Все опять ты! Ну зачем она нужна была?! Ну к чему все это?! Мне надоело! Мне это неприятно, мне это не хочется! Неужели без этого всего мы с тобой не можем любить друг друга, как прежде?! Ну что мне с ней делать?! Я не хочу ее! Зачем ты настаиваешь, что бы я попробовал с ней?!.. — Со стороны могло показаться, что мужчина в неистовстве разговаривает с кем-то, находящимся внутри салона — от части так и было, но с одной особенностью — их разговор был монологом. Не слыша очевидных ответов, посредством произносимых кем-либо звуков, сын отвечал матери, будто, она обращалась к нему телепатически:

— Не нужно мне навязывать свое мнение! Мама, я тебя люблю, я хочу твоих ласк, я соскучился по твоему телу! Никто не сравниться ни с чем, что мне можешь дать ты!.. Хорошо! Хорошо! Пусть будет, как ты хочешь! Если моя мама хочет, чтобы я удочерил дочь этой…, я это сделаю… Хорошо, но после этого ты не отвертишься… Ну я умоляю тебя, не откажи мне сейчас — я хочу тебя, как никогда!.. Прости, прости, я не буду больше таким настойчивым…, конечно, я должен тебя слушать, и я, конечно, расскажу тебе о том дне, когда ты подарила мне себя!.. — Мягко --">