Жан Ануй - Томас Бекет [=Бекет, или Честь Божья]

напролет… (С некоторой горечью.) Ты и тут был сильнее меня…

Появляется паж с белой купальной простыней в руках. Закутывает в нее короля и начинает растирать его. За сценой слышно в первый раз (потом это будет повторяться часто), что кто-то насвистывает английский марш, веселый, насмешливый. Это любимый марш Бекета. Освещение меняется. Снова внутренность собора. На сцене пусто. Потом Бекет отдергивает занавес — перед нами спальня короля. Голоса Бекета и короля, доносившиеся вначале словно из дали воспоминания, теперь тоже меняются, обретают реальность.

Входит Томас Бекет, изящный молодой, обаятельный придворный в коротком камзоле, в башмаках, носки которых смешно загнуты вверх; он бодр, оживлен; кланяется королю.

Бекет. Мое почтение, сир!..

Король (лицо его озаряется радостью). А, Томас! Я-то думал, что ты еще спишь.

Бекет. Я успел проскакать галопом до Ричмонда, сир! Холод божественный!

Король (стуча зубами). Как можно любить холод! (Пажу.) Растирай сильнее, скотина!

Бекет, улыбаясь, отталкивает пажа и начинает сам растирать короля.

(Пажу.) Вот теперь хорошо! Подбрось в огонь полено и убирайся! Подашь мне одеться.

Бекет. Государь, я сам одену вас.

Паж уходит.

Король. Только ты один и умеешь меня растирать… Что бы я делал без тебя, Томас! Но ведь ты дворянин, зачем тебе играть роль моего камердинера. Если бы я попросил об этом своих баронов, пожалуй, началась бы гражданская война!..

Бекет (улыбается). Ничего, со временем они согласятся играть эту роль, когда короли выучат как следует свою. Я — ваш слуга, государь, этим все сказано. Мне безразлично, помогаю ли я вам управлять королевством или растираю вас. Мне нравится помогать вам.

Король (ласково коснувшись его руки). Милый мой саксонец! Знаешь, что они мне все говорили вначале, когда я решил приблизить тебя? Что ты этим воспользуешься и в один прекрасный день заколешь меня.

Бекет (одевая короля, с улыбкой). И вы поверили этому, государь?

Король. Н-нет… Вначале я немного боялся. Ты ведь знаешь, меня легко напугать. Но ты выглядел таким воспитанным рядом с этими мужланами…. Как это тебе удается говорить по-французски без всякого английского акцента?

Бекет. Мои родители сумели сохранить свои земли, решив, как теперь говорят, сотрудничать с королем, вашим отцом. Меня еще мальчишкой отправили во Францию, чтобы я усвоил хорошее французское произношение.

Король. Во Францию? Не в Нормандию?

Бекет (улыбаясь). В этом было особого рода патриотическое кокетство. Они ненавидели нормандский акцент.

Король (язвительно). Только акцент?

Бекет (с непроницаемым видом, непринужденно) . Мой отец был слишком суровым человеком, никогда при его жизни я не посмел бы допытываться о его сокровенных чувствах. Да и после его смерти ничего, разумеется, не прояснилось. Ему, правда, удалось нажить большое состояние, сотрудничая с королем. Но поскольку он был человеком строгих правил, думаю, что он сумел разбогатеть, не поступаясь своей совестью. По-видимому, людям строгих правил известен какой-то фокус, который помогает им преуспеть в смутные времена.

Король. А тебе?

Бекет (делая вид, будто не понимает вопроса). Мне, государь?

Король (не скрывая легкого презрения, так как, при всем своем восхищении Бекетом, а может быть, именно по этой причине, ему приятно порой иметь против него лишний козырь). А тебе легко удался этот фокус?

Бекет (продолжая улыбаться). Для меня вопрос стоял иначе. Я ведь человек легкомысленный… Откровенно говоря, я над этим даже не задумывался. Я обожаю охоту, а только норманны и их приближенные имели право охотиться. Я обожаю роскошь, а роскошь была привилегией норманнов. Я обожаю жизнь, а саксонцам грозило истребление. Добавлю еще, что я обожаю честь.

Король (немного удивлен). И твоя честь тоже примирилась с сотрудничеством?

Бекет (беспечно). Я имел право обнажить шпагу против самого знатного нормандского дворянина, если бы он посмел прикоснуться к моей сестре, и убить его на поединке. Это, конечно, деталь, но деталь весьма для меня ценная.

Король (неискренне). Но ведь ты мог задушить его и скрыться по примеру многих саксонцев в лесах.

Бекет. Там не слишком уютно, да и мало толку. Мою сестру, как и любую саксонскую девушку, тут же изнасиловал бы какой-нибудь другой нормандский барон. А сейчас --">