Алексей Николаевич Толстой , Александр Осипович Старчаков - Патент 119

мадемуазель Ротшильд за прялкой. Мадемуазель Ротшильд сообщает, что появится в платье, сотканном ее руками.

Блех. Ну, немножечко перехвачено. Человечество, не рассчитав сил, прыгнуло слишком далеко вперед. Оно не в состоянии переварить всей продукции. Стало быть, немного назад, немного — к ручному труду, немножко прикосновения к матери-природе… (Указывая на стеклянную стену.) Мы отгородились стеклянной стеной от этих веточек, простертых к небу, от этих птичек, поющих богу…

Рудольф. Бред, бред! Отказываюсь понимать.

Блех. Мой мальчик, — кризис. Неотвратимый, как стихия, непонятный, как начало вещей.

Рудольф. Завод закрыт. Самоубийство… Господин Блех, у меня осталась только проверка воздушного охлаждения. Ночью я закончил последние чертежи. Это будет грандиознейший переворот в сельском хозяйстве…

Блех. И мы сядем с этим мотором, как дураки. Сельское хозяйство сейчас мечтает о плуге, запряженном добрыми старыми волами. Голубчик, мы построили слишком много фабрик и заводов и расплодили пролетариев вдвое больше, чем нужно.

Рудольф. Значит, всех — на улицу, на панель?.. Что же вы предлагаете нашим рабочим? Голод? Что вы предлагаете человечеству? Назад? В пещеры?

Блех. Человечеству я предложил бы: из двух миллиардов голов — один миллиард изъять из обращения. Уверяю вас, будет просторнее.

Анни. Все-таки жестоко так говорить.

Блех. Да, жестоко. Моровая какая-нибудь язва. Чума вместе с хорошенькой войной была бы неглупой штукой. Довольно слащавости! Честно: ровно половину отдаю за одну такую голову, как Рудольф.

Рудольф. Благодарю вас. Позвольте отказаться.

Блех. Мой мальчик, сердце мое ожесточено. Вся моя забота сейчас (указывая на Анни) — спасти ее…

Анни. Спасти вас, Рудольф, ваш гений.

Рудольф. Вы слишком добры, фрейлейн Блех.

Блех. Э, голубчик, зовите ее просто Анни. Я вас понимаю, старина, — вы человек большой совести. И вы, конечно, предпочли бы разделить участь тех, кто завтра поднимет воротник у биржи безработных.

Рудольф. Да, предпочту. Чем мне теперь жить? Зачем?

Блех. Долг, долг, Рудольф. Долг прежде всего.

Рудольф. Кому я должен? Отечеству? Нации? А! Мы заплатили все долги — за тысячу лет вперед. (Берет шляпу.) Итак, господин Блех, я свободен с этой минуты.

Анни. Рудольф, вы должны тем, кто вас любит, кому вы дороги.

Рудольф. Я дорог разве вон той вороне… Оставим это, фрейлейн Анни. (Идет к двери.)

Анни. Рудольф! (Он останавливается.) Не нужно сердиться на меня. Вы плохо поняли, о чем пели струны. Вы стояли у окна в отвратительном настроении, смотрели на ворон…

Рудольф. Мне не хотелось бы шутить в данную минуту, фрейлейн Блех… Постойте, постойте! (Кладет шляпу.) Кофе было приготовлено для меня?

Анни. А вы предпочли разговаривать с воронами.

Рудольф (стучит ногтем в барометр). Здесь немного жарко. Парник, настоящий парник… (К Анни.) Что случилось — не понимаю.

Анни. Зачем всегда такая настороженность? Вы мнительны. Лучше верить.

Рудольф. Чему?

Заглядывает ей в глаза, она опускает голову.

Анни. Нет, лучше верить.

Блех. Дети, вы поворкуете вечерком. Минуты считаны… Рудольф, завтра, быть может, мы с вами окажемся с поднятыми воротниками. И — надолго, невидимому.

Анни (тихо, испуганно, с мольбой). Папа!..

Блех. Кризис продлится еще три года. Три года бедствий!

Анни (рукой закрывая глаза). Воображаю — так гибнет корабль в ревущих волнах…

Блех. О, нет! Наш корабль выдержит бурю. Иначе…

О, чёрт! Иначе я бы не стал бороться. За три года мы организуем железные силы… Рудольф, вы понимаете, — нужно собраться в клубок. Временно я готов продавать спички на улице… но — Анни. Судьба этой девочки переворачивает мне сердце. Мы, как мужчины, должны сделать все, пойти на все, чтобы она спокойно прожила это страшное время. Что?

Рудольф. Я слушаю.

Блех. На случай окончательной катастрофы мы должны подготовить отступление… У меня есть одна лазейка. Все это сейчас зависит от вас, Рудольф. (Роется в столе.) От имени Анни я буду просить у вас жертвы…

Анни. Анни должна присутствовать? Может быть, ее можно избавить от унижения… (Идет на лестницу, на верхнюю площадку.)

Блех (Рудольфу). Видели — гордость. Ее особенно нужно оберегать… (Достает бумаги.) Мой мальчик, я вас нашел, я вас открыл, --">