Александр Вартанович Шагинян - Право на жизнь

Право на жизнь

ЛЕТНИМ ВЕЧЕРОМ СОРОК ШЕСТОГО Драматическая повесть в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА (в порядке появления)

П е т р о в и ч.

Д я д я  Ж о р а   Е г и я н ц.

А р ш и к.

Л ё к а.

К о л я - т а н к и с т.

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а.

Т е т я  П а ш а.

Д е в у ш к а  В а р я.

С т е п а.

С т а р ь е в щ и к.

Д в а  м у з ы к а н т а.

К л а в а — жена участкового.

М и ш а н я.

О с т а п ч у к  С ы с о й  В а с и л ь е в и ч — участковый.

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Улица на окраине провинциального города. Видна часть двухэтажного дома с тронутыми временем кариатидами у арки ворот и балконом с фигурной решеткой, где живут участковый Остапчук и Клава. На углу, под уличным фонарем, — голубого цвета ларек «Пиво — воды», закрытый на огромный висячий замок. На стене ларька афиша: «Скоро!!! Художественный фильм «В ШЕСТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА ПОСЛЕ ВОЙНЫ». На другом углу улицы стоит небольшая будка сапожника, на двери которой неровными буквами крупно выведено:

«РЕМОНТ ОБУВИ

(и босоножек)

Д я д я  Ж о р а ЕГИЯНЦ»

В глубине сцены видны развалины жилого дома. В непривычно обнаженных прямым попаданием бомбы комнатах местами сохранились обои, висит покосившаяся пустая рама картины, предметы домашнего обихода — все то, что обычно скрывает от постороннего глаза фасад…

Летний вечер. У ларька, рядом с бревном, обычным местом сбора мужчин, П е т р о в и ч  крутит ногой планку привода точильного станка с кремневыми кругами. Из-под ножа с характерным визгом летят искры. В открытом окошке своей мастерской стучит молотком усатый дядя  Ж о р а  Е г и я н ц. Он в кожаном фартуке, надетом прямо на голое тело. Это человек с мощной, заросшей густыми волосами грудью. Рядом с ним старательно трудится над заготовкой молодой парень лет семнадцати — А р ш и к. Где-то в доме играет патефон: «Едут-едут по Берлину наши казаки!..» Высоко поднимая босые ноги в коротких холщовых штанах, к мастерской подходит уличный сумасшедший  Л ё к а, взрослый человек с поведением ребенка, молча стоит у низкого окошка. Через плечо у него сумка из-под противогаза.

Д я д я  Ж о р а  Е г и я н ц. Что скажешь, Лёка?

Л ё к а тихо плачет.

(Отложив молоток.) Тебя обидели?

Л ё к а. Слез много накопилось, пусть текут.

Д я д я  Ж о р а  Е г и я н ц. Аршик, дай ему мелочи.

А р ш и к медлит.

Не жадничай.

А р ш и к неохотно отбирает из железной коробки несколько монет, протягивает Лёке.

Купи себе конфетку.

Л ё к а хватает монетки, прячет за щеку и уходит, также по-журавлиному высоко поднимая ноги.

На улице постепенно начинают собираться люди: наступал тот час, когда обитатели дома, поужинав, выходили подышать вечерней прохладой, посудачить с соседями… Первым появляется  К о л я - т а н к и с т, человек с обожженным лицом. Кивнув дяде Жоре Егиянцу, он садится на бревне. Затем, каждая со своей скамеечкой, у арки дома располагаются женщины: буфетчица пивного ларька  Н и н к а  — полная женщина с грубо наштукатуренным лицом, мудрая  Т е т я  П а ш а  и незамужняя девушка  В а р я, в новом креп-жоржетовом платье с поднятыми по моде плечами, которое тут же, со знанием дела, начинают щупать и обсуждать остальные женщины. Последним появляется рабочий парень  С т е п а  в морской тельняшке с обрезанными, на манер майки, рукавами. Он здоровается с каждым соседом за руку, присаживается рядом с Колей-танкистом на корточки.

С т е п а. Сегодня прораб наряды бригаде закрыл, а получать не хрена. Но те, кто ставит ему бутылку, те-то получили, а мы — нет.

К о л я - т а н к и с т. Так и спустили на тормозах?

С т е п а. Я ему говорю: «Что ж ты, гад, торгуешь людьми, с которыми вместе мозоли наживал?!»

К о л я - т а н к и с т. А он?

С т е п а. Бог, говорит, --">