Игорь Николаевич Крончуков - Пепельница (пьеса)

(уходят, заходит кто-то)

Он: Милая моя любовь.

Она: Я умираю от таких слов.

Он: Я пришел с тобой проститься.

Она: Я ведь только из больницы.

Он: Что случилось, любовь моя?

Она: Дура, я полна.

Он: Не надо ласточка, мое добро.

Свет во мраке, где один лишь холод и зло,

Что случилось и почему?

Она: Я таких ласок слышать не могу.

Не смогла я от суеты убежать.

Ты уехал, мне лишь страдать.

Последние эти два дня

Просто сходила с ума.

Без тебя меня нет.

Без тебя от меня лишь след.

И я, погибая среди засохших роз,

Наелась старых и дряных колес.

Он: О, бедняжка, ты чего?

Она: Ты для меня – это все.

Он: Я ведь попрощаться хотел,

Да не таков наш с тобою удел.

Я возьму тебя с собою.

Не к войне, не к суровому бою,

А к тому, к чему стремишься ты.

К любви там, где мечты

Пойдем же, пойдем же скорей.

Здесь мрак набивает сильней.

Здесь нет любви.

Мне кажется, здесь одно зло.

Здесь люди плохие тонут во лжи,

Что же здесь значит добро?

Пойдем в эту минуту, сейчас.

Это место не для нас.

Она: Я пойду, не пойти – быть безумной.

Я хочу это сделать, но уже разумно.

Он: Что же ты хочешь еще?

По-мне, уже все решено.

Она: С мужем своим попрощаться.

Куда я исчезла, ведь он волновался.

Он: Пусть это будет не так,

Но более тому близко.

Пусть он будет не так,

Все же оставить записку.

Она: Да, так! Лучше оставим.

И навек убежим, убежим,

Себя от всего избавим.

Чувствую, мы уже на крыльях летим.

Он: Нас ждет теплый дом.

С нашим прибытием станет теплее в нем.

В ногах забегают белые собачки,

Шампанское, заморские рачки.

Обои с рисунком, за окном пышная ель,

В спальнях большая постель.

Она тоскует по нам,

Ожидая изьян,

А мы так долго стремимся

К нашей великой любви.

Падают осенние листья,

Где только я и ты,

А зима будет для нас первой.

Она: А к лету задумаем о детках, наверно.

Он: Бежим же скорее отсюда,

Нет здесь ничего покуда.

Она: Я не возьму с собой одежду,

Иначе забыть неизбежным.

Когда наш следующий поезд прибудет?

Он: Через час на перрон уж он протрубит.

Я теперь буду крепко за руку держать,

Чтоб этот раз не смогла убежать.

Она: Да я просто испугалась,

Ведь здесь так некрасиво,

Да я лучше перед собою зазнаюсь.

Мне уже хватило.

Он: Пойдем, моя любовь.

Она: Я умираю от таких слов.

(уходят, заходят двое)

Председатель: Ну-ка иди-ка сюда!

Смукин: Ну, что там у тебя?

Председатель: Я твою только что видел.

Кабы не была обида,

Твоя то с добрым молодцом шла.

Смукин: Дааа? Ну, ничерта!

Председатель: Чего делать будешь?

Смукин: Не ты ли меня судишь?

Председатель: Но! Но! Но!

Смукин: Могу сказать одно «А, ну и что!»

Председатель: Ха-ха Смукин. Ну, ты балбес.

Какой коварный ты бес.

Из-под носа бабу уводят,

А он даже и ногой не топнет.

Да, Смукин, старость не радость.

Смукин: Экая еще гадость.

Председатель: Смукин беги, тащи бабу домой,

И подгоняй ее метлой.

Ишь, разгулялась, ишь, обалдела.

Смукин: Она этого сама хотела.

Председатель: С каких таких пор

Так женами разбрасываться? Это позор.

Смукин: А ты знаешь, что она

Колес ядовитых наглоталась?

С ума ведь чуть не сошла,

Ведь еще чуть-чуть, самую малость

И померла бы, и жалко дуру.

Записку она оставила тут,

Не взяла ни блузок, ни платьев пурпурных.

Остаться здесь – только класть в темный омут.

Помрет она, пусть улетает.

Пусть живет, пусть не страдает.