Елена Храмцова - Девять жизней. Минус одна

очередной раз коротала вечер со своим постоянным бойфрендом за бутылкой. Тот, едва ворочая непослушным языком, разглагольствовал:

— Слушай, а чё мы эту старую кормим, а? Пустая ж уже, ни родить, ни выкормить больше не сможет. Выбросить и дело с концом. Не, ну в самом деле, чего мы ее зря кормим?

«Эта» сначала уставилась на собутыльника осоловевшими глазами, пытаясь осмыслить услышанное. До оглушенного алкоголем мозга доходило туго. Потом взгляд несколько прояснился и «эта» со смесью удивления и одобрения произнесла:

— Корм дорогой, с-с-со-ба-ка!.. А её глядишь и подберет кто. По-ро-да же!

«Бойфренд» неверными шагами подошел к клетке, распахнул, с трудом нащупал ее, забившуюся при виде приближающейся фигуры еще сильнее в угол, впотьмах. Схватил за шкирку, и, с трудом открыв давно немытое окно, смотревшее во двор на высоте первого этажа, не долго думая вышвырнул ее из прямо окна. Падать было не далеко.

Она неуклюже плюнулась в холодную белую мяшу, погрузившись в нее с головой. Ничего не понимая, обалдевшая от испуга и резкой перемены, одним рывком выскочила из сугроба, — только для того, чтобы попасть в другой такой же. После пары попыток выбраться из этой белой западни, она все же смогла запрыгнуть на твердый, чуть возвышаюшийся над сугробами бортик, идущий вдоль заколоченного подвального окна.

На улице было темно и холодно. Очень холодно.

В шоке от внезапного потрясения и в совершеннейшем непонимании происходящего, она собралась в комок, подобрав под себя лапы и хвост, пытаясь согреться. От окошка шел небольшой парок и воздух рядом с ним был чуть теплее. Она поплотнее прижалась к этому окошку, потихоньку засыпая.

Сверху падала белая колючая крупа, покрывая все вокруг и понемногу занося небольшой округлый холмик рядом с подвальным окном.

Сон третий. Жизнь третья

— Марина, меня это достало, сколько можно?! Опять твой отпрыск за своим котом не следит, — орал басом мужской голос. — Мало того, что этот засранец ободрал мое любимое кресло, так он еще и нассал мне в ботинок! Мое терпение лопнуло, к чёрту такие подарки!

— Дядя Валера, ну он же еще маленький, несмышленый! Я ведь слежу, и из лотка убираю регулярно! Ему только привыкнуть надо и разобраться, что к чему. Не трогайте его, дядя Валера, ну пожалуйста! Не трогайте!

Не слушая воплей, дядя Валера одним движением отодвинул в сторону щуплого пасынка, прикрывавшего собой его полосатую, нескладную и тощую, опять непонятно в чем провинившуюся тушку. Схватив за шкирку и тряхнув при этом так, что с загривка чуть не посыпались полоски, взбесившийся отчим выкинул его за дверь в подъезд многоэтажки.

Не смотря на не очень удачную траекторию падения, ему удалось упасть на все четыре лапы. Из-за его подростковой неуклюжести такое происходило не всегда, и он был очень горд собой.

Из-за закрывшейся за ним двери доносились крики ссоры и плач подростка.

Было понятно, что обратно его пустят еще не скоро. Не унывая, — ему вообще было не свойственно переживать из-за странного поведения людей, — он с любопытством начал осматривать место, в котором очутился. Впрочем, ничего интересного в лестничной клетке не было, сплошной камень.

Он решил было подняться по ступенькам вверх, но тут этажом выше послышались шаркающие шаги. Это спускался сверху сильно пожилой седовласый старик с тростью, сосед мальчишки. Увидев его, старик возмущенно произнес:

— Эт-то еще что такое! Только котов нам в подъезде не хватало, чтобы кошачьей мочой потом несло! А ну п-шел, а ну п-шел отсюда!.. — сердитый старик начал палкой сталкивать его вниз, по направлению к дверям.

На улице было чрезвычайно интересно. Ему нравилось абсолютно все! И мягкая зелень под лапами, и неторопливо вышагивающие голуби, за которыми было так весело охотиться, и сухой мелкий песочек на детской площадке. Конечно же, он не забыл сделать туда все свои дела, тем более что этот песок был намного приятнее наполнителя, воняющего каким-то резким синтетическим запахом под названием «Лаванда», который засыпали ему дома в лоток. Изучив площадку перед подъездом, он отправился исследовать окрестности. Бесстрашно вышел на дорогу, но тут, резко засигналив, на него налетело что-то большое и тяжелое. На секунду стало очень-очень больно, и свет померк.