Дмитрий Владимирович Аникин - Троянская война

Да, Одиссея вижу, вижу младшего

Аякса, с ними брат мой Менелай спешит,

а рядом Нестор, Диомед воинственный,

Идоменей – царь Крита многоопытный,

толпа народу, воинов вокруг кипит,

волнуются, но держит уважение

пока к царю.

Не долго б мне узду держать,

когда не отпускать, так будет и сейчас.

Народ подобен волнам моря дикого,

и тот, кого застал шторм сильный на море,

спускает паруса, не рыщет веслами

спасения в воде. Кормило пусть себе

свободно ходит – опытный моряк лежит

на палубе, то песни распевает, то

приложится к бутылке: он свободен от

своей работы тяжкой – ветры делают,

и им нельзя мешать, они ревнивые

работнички. Пей, пой, моряк, – погоды жди,

пей, пой, политик умный, – будет власть твоя.

А значит, я терплю, молчу – улягутся

дурные страсти, утомятся дерзостью, –

и вот я, Агамемнон, будто сам сдержал

дурь волн, смотрю величественно, жезл держу,

зачинщиков караю.

(Обращается к Вестнику.)

Пусть идут сюда.

ПАРОД

На сцену высыпают греческие воины и цари.

Хор (на разные голоса)

Черные вижу годы, протекшие в ожиданьях:

смерть прибирала многих в нашем, в троянском стане,

смерть уравняла чаши весов, что в руках у Зевса,

мы сгнием здесь и тевкры, кладбищем станет место.

Славны Ахилл и Гектор – оба угомонились,

судьбы их завершились, да общие не решились.

Что громыхать железом, мужествуя привычно,

если не будет толку, кроме многоразличной

смерти? Еще гуляет мор в их и нашем стане,

так умирать и этак, вои, не перестанем.

Кожа срослась с кольчугой, поножи не снимаем;

если не чье-то горло – древко рука сжимает.

Кто еще может вспомнить, как шел он безоружным

по полю? Грузом лишним был ему меч, не нужным,

вспарывали оралом плоть земли, нас дарила

зернами. Чем ты стала, родящая много сила?

Как под рукой у Кадма, ненависть свои всходы

вытягивает, мы сеем ненависть – год от года

крепче, живее поросль, света за ней не видно.

Нам убивать не страшно и умирать не стыдно.

Бьемся заради этой… женщины, жен оставив,

много чего добавив к сомнительной ее славе.

Женщина не добычей – матерью и женою

когда была, озверели, брошенные страною

в дальнюю даль. Привычки останутся: кто вернется –

станет бедой отчизны, дома не приживется.

Выросли безотцовщина дети в Элладе наши,

женам, уставшим в бедах, возврат наш не нужен, страшен.

Вспять кораблям не плавать, дело не сделав: ветры,

приманенные в Авлиде, жертвы от нас ответной

ждут. Этой жертвой станет Троя – Пергам священный,

и наше войско – кто здесь, кто в дороге по волнам пенным.

Тяжким мы грузом были земле родной – очищаясь,

гонит нас внутрь; и лучше, даже не защищаясь,

сильным нам всем здесь сгинуть, как не было чтоб похода.

Шли нас прямо к Аиду, форсируй Стикс, воевода!

СТРОФА 1

К царю!

Он, искушенный в правлении

Зевсов питомец, знает

пути, нам неведомые,

нам заповедные,

царские пути мысли.

Судьбы народов держит

Атрид Агамемнон мощно.

АНТИСТРОФА 1

К царю!

Он – архистратиг,

мудрый строитель ратей,

опытный вождь в наставших

бедах, – выведет, сильный, войско

на просторы победы.

Судьбы войн, мира держит

Атрид Агамемнон мощно.

Корифей

Из окопов, от кораблей, из немощи нас подними,

предводи нас в жестокий бой,

распорядись, Атрид Агамемнон, своими людьми.

СТРОФА 2

В алых шатрах живет,

с золота ест,

на мягком под теплым спит

царь Агамемнон.

Ратоборствуем мы ему

на потеху.

АНТИСТРОФА 2

Прочь отсюда,