Вячеслав Евгеньевич Дурненков - Внутренний мир

притащим.

САША (рассеянно улыбаясь). Какой секрет?

ДЕД. Старинный. Берешь хлеба белого, грамм триста, в молоке его мочишь и колобка лепишь. Ночью на кладбище относишь и оставляешь, а сам спиной вперед домой идешь. Утром с кладбища колобка забираешь и в темном углу даешь ему имя…

САША. Имя?

ДЕД. Имя. Первое слово, которое под утро приснится.

САША. Это редко бывает.

ДЕД. Постараться надо, с вечера только об этом и думать.

САША. А какие имена ты им давал?

ДЕД. Да разные. Ну, например… (Внезапно дед валится на пол и, поджав ноги, застывает )

САША (бросается к нему). Что с тобой?

ДЕД. Желудок бляха схватило… Принеси отвар, там стакан на подоконнике…

Саша стремительно выбегает из комнаты. Дед быстро поднимается, хватает кисть, и что-то быстро подрисовывает на картине. Заслышав Сашины шаги, падает на пол и принимает прежнюю позу. Саша приносит стакан отвара и присев рядом с дедом на корточки, поит его. Дед громко глотает.

САША. Ну, чего, полегче?

ДЕД. Кажись, отпускает.

САША. Может, пойдешь, ляжешь?

ДЕД. Не, я с тобой посижу, можно?

САША. Сиди.

ДЕД (садится на пол). Ух и прижало, будто клещами.

САША. Тебе надо в больницу ложиться. Ты когда у врача последний раз был?

ДЕД. Был… Да что толку? Все говорит, сливай воду Николай Андреич – откушал ты свое, постись теперь. А что за жизнь без жирного? Я ведь как любил? Борща такого, чтобы сверху сало плавало – копченое и обычное, копченое для запаха конечно. Потом студня, его как торт режешь и в рот… Пять лет такое не кушаю, а хочется, аж каждую ночь снится. Вот думаю на майские рискну…

САША. Наверное, не стоит.

ДЕД. Саш…

САША. Чего?

ДЕД. Саш, ты это… нарисуй мой желудок, а?

САША. Не понял.

ДЕД. Мой желудок нарисуй…

САША. Зачем?

ДЕД. Я у себя повешу.

САША (заинтересовано). И как мне его рисовать?

ДЕД. Пещера. Темно. Костер посредине, вокруг люди сидят. Все.

САША. Хм…

ДЕД. Я понимаю это непросто.

САША. Что здесь непростого?

ДЕД. Ты это… проникнуться должен.

САША (скрывая улыбку). Чем?

ДЕД. Не чем, а куда. В мой желудок проникнуть надо.

Саша начинает смеяться, дед обиженно отворачивается.

ДЕД. Я тебя часто о чем-нибудь прошу?

САША. Дед, нормально все, нарисую твой желудок. Я прямо картину уже вижу – «Желудок моего деда». А что? Неплохо может получиться, все на жопу сядут.

ДЕД. Ее никому показывать нельзя.

САША. Почему?

ДЕД. Это мой внутренний мир.

САША (смеется). Хорошо. Прямо сегодня рисовать начну. Размер, какой?

ДЕД. Два на два. Квадратная вобщем.

САША. Хорошо.

ДЕД. И рамку светлую, дубовую.

САША. Сделаем.

Дед встает, взволнованно ходит по комнате.

ДЕД. За сколько сделаешь?

САША. Завтра вечером будет готово.

ДЕД. А может сегодня?

САША. К чему такая спешка?

ДЕД (пристально смотрит на него). Недолго мне осталось… Еще год, полтора и все. Вот и хочу, что бы картина у меня повисела.

САША. Дед, ты еще меня переживешь.

ДЕД. Не говори глупости. Я лучше знаю… И все время чувствую.

САША. Что чувствуешь?

ДЕД. Смерть свою. Вот осторожно посмотри на мою тень.

САША (смотрит на тень деда). Ну…

ДЕД. Хуи гну. Видишь, она дрожит?

САША. Не вижу.

ДЕД. Смотри внимательно, вот я сейчас подыму ногу. (Медленно поднимает правую ногу) Видишь, тень опаздывает? Видишь?

САША. Нет. Ты поднял, и тень подняла.

ДЕД (досадливо). А… Сейчас я опущу ногу и подыму другую. (Опускает ногу и поднимает другую) Теперь замечаешь?

САША (примирительно). Ну есть что-то…

ДЕД (довольно). Вот то-то что и есть. Всегда, когда человеку мало жить остается, тень его дрожит и от хозяина отстает. Это смерть на человеке курсор ставит, перед тем как стереть его.

САША. Откуда ты про это знаешь?

ДЕД. Я много чего такого знаю. Чай не просто жизнь прожил. Простой человек от стола к унитазу дорожку протаптывает, а знающий по пути зарубки делает да знаки оставляет.

САША. Выходит ты человек знающий?

ДЕД. Ну, ебтыть.

САША. Хорошо, скажи тогда, почему себя вылечить не можешь?

ДЕД. Это не главное.

САША. А что главное?

ДЕД. Главное, это темную энергию от себя гнать, а светлую притягивать. И два раза в неделю клизму горячую – это обязательно, иначе сила к другому уйдет…

САША. Другие это кто? Тоже знающие?

ДЕД. Ну да…

САША. Дед, а как ты знающим то стал?

ДЕД. Аккурат во время войны. Под Смоленском из окружения выходили, друг у меня был – Петя Зимин, он из Еревана родом, а сам русский. Весь день по лесу мотались, ночью веток еловых нарубили, попадали на них. Лежу, смотрю на --">