Светлана Анатольевна Черникова (Кэту) - Светлана Черникова - Голубой цветок

слышались одинокие выстрелы. Матильда молча, сдерживая
слезы счастья и боли, с трепещущим сердцем, взяла Голубой цветок из рук Гейнриха и,
сделав несколько шагов в Неизвестное, посадила его во влажную росистую землю.
Огляделась.
– Как странно, – тихо проговорила она, – здесь ничего нет и никто не живет.
Неужели это и есть Будущее древней Цветущей Колхиды, Земли богов, и
Крылатой Надежды?! Земли тех, кто умел читать по звездам и знал тайны
Вселенной, неужели это земля одной из самых высочайших цивилизаций,
нашедшей корень жизни в Красоте и Гармонии, сделавшей искусство самой
жизнью?! (Плачет). А я так люблю древнюю греческую поэзию!
Клингсор: Просто теперь на этой земле идет война...
Матильда (прислушивается к выстрелам. Быстро, с сияющими слезами на глазах): Я
ненавижу войну! Я... (Задыхаясь). Я обращу ее в шахматную фигуру! Слышите, я
ненавижу войну! Я... Я посажу здесь Божественный Сад! Пусть снова вернется
блаженство на эту землю, пусть в горах зазвучит смех и игры древних Эллинов!
Тех, кто из Любви творил Мир и Стихи!
В горах слышалось эхо отдаленных выстрелов.
Мать Гейнриха (Матильде): Что ты?! Что ты?! А если нас убьют?
Пауза.
С отчаянно бьющимся, клокочущим, готовым вспорхнуть, выскользнуть ввысь – в
Несказанное – сердцем, прислушивался Гейнрих к далеким взрывам, будто
переворачивающим навзничь далекое Солнце. Оттуда, из Безвременья, долетала до него
печальная песня, далекая песня. Будто кто-то там, в далеком вечном Безвременье, играл
на лютне.
– Звенят голубые бубенчики,
Как чистого облака звук...
И первые вылетят птенчики,
Из тихого слова «люблю».
Прежде цветущая, только что найденная древняя Колхидская земля и впрямь
казалась Гейнриху высохшей, пустынной... На склонах гор, точно ореховая скорлупа,
пролегали обезвоженные русла рек, озер, темнели – будто выскользнув из Безвременья –
горные впадины, будто кто-то невидимый приподнял на миг паранджу облачного дыма
скалистой вековой древности. Камни осыпались со склонов гор и холмов и плакали
темные глаза древней земли, слезы катились по ее лицу, покрытому бесчисленной
морщинистой паутиной. Из безвременья звучала лютня.
Афродита (тихо): Вернется красота твоя, древняя Колхида...
Она склонилась над тускнеющей Вечностью, расплела волосы, укрыла ими, будто
утренними лучами, горные склоны.
Матильда: Но здесь нет ни души, ни цветов, ни травы. Что же делать? (Целует землю).
Гейнрих: Тише... Тише...
Уже через миг, согретые теплом сердца и дыхания прекрасной богини, зашелестели
на ветру голубые лепестки цветов, покрывая древние холмы голубым облаком. Будто из
Вечности, из тишины летел девичий голос, эхом опускался на горы, плыл над ручьями, над
цветами и деревьями, плыл над морем. В венке из голубых лилий, окруженная подругами –
ясными Утренними Звездами, в Небе появилась юная Колхида. Она улыбнулась, скинула с
плеч темное траурное покрывало и потянулась к Солнцу, точно юный пышный цветок.

277

Колхида:
Дерзкого детства радость 1,
Юности моей сладость,
Мудрости моей властность,
Старости моей ясность –
Поэзия ты моя!
Вечной души горенье,
Верного сердца биенье,
Вольного духа мятежность,
Горечи неизбежность –
Поэзия ты моя!
Смех мой и мои слезы,
Тишь моя, мои грозы,
Сомнения и доверие,
Вера моя и неверие –
Поэзия ты моя!
Имя мое простое,
Знанье мое пустое,
Сотое перерождение
Дальнее освобождение –
Поэзия ты моя!
Речь моя, мое слово,
Песни моей основа,
Песни моей скитания,
В толщу лет прорастание –
Поэзия ты моя!
Встречи мои и разлуки,
Долгие мои муки,
Все, что могла понять я,
Смерть моя и бессмертие –
Поэзия ты моя!
Будь же благословенна
Кровь твоя в моих венах,
Небо твое высокое,
Поле твое широкое
Поэзия ты моя!
Гейнрих: Она похожа на маленький хрупкий цветок!
Матильда (смеется): Смотрите, их становится все больше!
Один за одним, будто из-под снега, будто из облачной скорлупы, вылуплялись, как
птенцы, Голубые Ирисы, трепетали крыльями, точно бабочки...
Афродита: Когда на этой земле родится столько же Поэтов, сколько Голубых Цветов,
сюда снова вернется счастье и земля станет обителью Вечного Немеркнущего
Света!
Ее теплое дыхание пронеслось над морем древности серебристой паранджой,
словно распахнутая белизна крыла Чайки. Над землей – цвела Весна; постепенно
пробуждались деревья, набирали силу --">