Ходжакули Нарлиев , Владимир Гаврилович Сухоребрый - Каракумы. 45° в тени

виднелись вагончики строителен.

…Несмотря на изнурительную жару, строители продолжали работать. Сваренные плети труб висели в воздухе, удерживаемые трубоукладчиками. Одну из них очищали, вторую, уже очищенную, покрывали клеем, наматывали на неё изоляцию. Чуть поодаль экскаваторы прокладывали траншею.

Довлет-ага подошел к прорабской.

— Спасибо. Ваш отец стоит рядом, хочет поговорить.

В обмен на микрофон, протянутый Юсупом, Довлет-ага дал подержать ему свою чабанскую палку.

— Сынок, — откашлявшись, произнес он.

— Салам-алейкум, — послышался голос Нуры. — Как вы живете? С матерью, наверно, совсем не видишься?

— Да, очень редко бываю дома, — признался отец.

— Мама обещала приехать к нам, а не едет. Дети ждут, спрашивают, когда бабушка в Ашхабад приедет.

— Она без меня не любит ездить, — не без гордости ответил Довлет-ага. — Нуры, я вот что хотел сказать: ты вырос в пустыне и должен знать, что днем не работают в Каракумах.

— Да, я знаю. В это время теряется тридцать процентов работоспособности. Но лучше потерять тридцать, чем все сто.

— Ему про людей говоришь, а он…

Довлет-ага вернул Юсупу микрофон, забрал свою палку, вышел.

Сев на ишака, он потихоньку пустился в обратный путь. Акбай еще немного подремал у прорабской, потом встал и неохотно поплелся за своим хозяином. Трудно дышится старому псу в полуденный зной. Пасть открыта, алый язык едва не касается обжигающего песка.

Приземлившись, АН-2 поднял облако пыли. На бортовом ЗИЛе подъехал Оразгельды. С помощью пилотов и прибывшего пассажира он перетащил из самолета в кузов машины продукты, запакованные в мешки и ящики, подписал квитанции, пожал на прощание пилотам руки. Потом вместе с прилетевшим парнем сел в кабину и покатил к поселку строителей.

— Тебя как зовут? — спросил он новенького.

— Халык.

— А меня Оразгельды. Правильно сделал, что к нам приехал. Второго такого крупного месторождения в Каракумах нет. Ты сам откуда?

— Из Ашхабада.

— А я отсюда.

Начальник участка Юсуп Бердыев сидел за столом, подсчитывал что-то на калькуляторе.

В кресле возле рации дремал радист.

— Ассалам-алейкум, — поприветствовал Юсуп чабана через распахнутую дверь вагончика.

Довлет-ага снял с ишака бурдюки и повесил на крюк, вбитый в стену вагончика снаружи.

— Давай сюда стакан, — сказал чабан.

Стакана не было. Начальник участка взял пиалу, вышел на крыльцо.

— Зачем в такое время люди работают? — спросил чабан, наполняя пиалу. — Нельзя по такой жаре. Смотри — все зверюшки уже попрятались. Кто в траву, кто в песок зарылся… Хороший пример показывают. Как ты считаешь?

— Время не терпит. На Кавказе ждут наш газ. А так бы мы тоже зарылись куда-нибудь. — Юсуп повернулся к соседнему вагончику, крикнул: — Марина!

Из вагончика вышла девочка лет пяти, подбежала к Юсупу.

— На, попей.

Марина двумя руками приняла пиалу с чалом. Пила она медленно, маленькими глотками, поглядывая на Довлет-ага и Юсупа.

— Кто такая? — спросил чабан.

— Моя дочь.

— Вот оно что!

— Юсуп Бердыевич, — позвал из прорабской радист. — Нуры Довлетов на связи.

Начальник участка вошел в вагончик, взял микрофон. Вместе с ним вошел и Довлет-ага.

— Бердыев слушает.

— Добрый день, — донесся из динамика голос Довлетова.

— Здравствуйте.

— Как там у вас с поставками оборудования? Больше задержек нет?

— Теперь нормально. Хорошо, что вы помогли: привозят все вовремя и говорят «спасибо». Такие вежливые,

В динамике рассмеялись:

— Если будут опять какие-то затруднения, обращайтесь прямо ко мне. Без всякого стеснения.

— Как это? — не понял Халык.

— Очень просто. Здесь рядом аул, всего несколько километров отсюда, — я там родился. И не только я. Нуры Довлетова знаешь?

— Который в Газпроме?

— Да. Он тоже из моего аула. А Курбана Мамедова знаешь?

— Курбана Мамедова? — задумался Халык. — Нет, не знаю.

— Лучший бомбардир в ашхабадской футбольной команде «Колхозчи». Со мной в одном классе учился.

Возле столовой с неожиданным названием «Огни Парижа» Оразгельды остановил машину.

— Поешь, а после топай в прорабскую. Вон в тот вагончик, где радиомачта. Между прочим, повар у нас здесь классный.

— Тоже из твоего аула?

— Нет, не знаю, откуда. Знаю только, что сидел в тюрьме, потом приехал в пески и с тех пор работает. Уже одиннадцать лет. Даже в --">