Марина Евгеньевна Мареева - Принцесса на бобах

работать! — рявкнул Жора. — Марш!»

В посудомоечной Нина надела клеенчатый фартук, спрятала волосы под косынку. «Привет, Нин!» — крикнула ей соседка, швыряя груду вилок в огромный дуршлаг. «Привет, подруга», — откликнулась Нина. Возле Нининой мойки уже громоздились стопки грязных тарелок. Нина вздохнула и принялась за работу.

Дима меж тем прорвался-таки в полутемный зальчик. Перепуганный, поминутно оглядывающийся на мрачного хозяина официант усадил Диму за столик у окна, принес закусь, бутылку «Столичной». Жора от дверей погрозил Диме могучим кулаком и удалился. Дима хлопнул рюмку, еще одну, поднялся и двинулся к столику у колонны. Хорошенькая шатеночка, сидевшая к Диме спиной, чирикала там со смуглым красавцем.

— Воркуете? — спросил Дима, приблизившись. — Лара, а араб-то где? Где Мохаммед? Она у нас все по арабским эмиратам шурует, — объяснил Дима красавцу, начавшему медленно подниматься из-за стола.

— Иштван, сиди, — прошипела Лара, глядя на Диму ненавидяще.

— Надо же, венгр! — изумился Дима, ногой придвигая к себе стул от соседнего столика (владелец стула на секунду привстал, чтобы разлить шампанское по рюмкам). — «Вышла мадьярка на берег Дуна-ая…» — запел Дима гнусаво, оседлав стул. — Лар, ты чем парня потчуешь? — И Дима разворошил вилкой остатки салата в тарелке венгра. — Это что за отрубя?! Преснятина!

— Скотина, — выдавила Лара с бессильной злостью.

— Э, в чем дело?! — завопил владелец стула, обнаружив пропажу.

— …Ты, Лар, запомни, венгерская кухня — это перец. — И Дима опрокинул содержимое перечницы в тарелку Иштвана. — …Уксус. — За неимением уксуса Дима обильно сдобрил салатик горчицей. — …И соль… — Дима потянулся за солонкой, но в ту же секунду получил от Иштвана короткий меткий удар в печень.

Далее все покатилось по привычной схеме ресторанной свары. Дима, очухавшись, схватил стул за ножку, надвигаясь на Иштвана, хозяин стула, изобретательно матерясь, пытался отнять его у рычащего Димы, Иштван молотил Диму куда ни попадя, Лара пронзительно визжала, Жора бежал к ним по проходу, вопя официантке: «Где Витя? Где все?..»

— Витя! — Официантка влетела в посудомоечную. — Там драка, а ты тут жрешь сидишь!

Вышибала Витя, меланхолически обгладывающий куриную ножку, нехотя поднялся из-за стола и рысцой побежал в зал, вытирая о портки сальные руки. «Нин, пошли посмотрим». — Нинина товарка закрутила краны. Нина молча драила тарелки. Товарка умчалась и вернулась почти сразу же. Ее лицо, руки, фартук были усеяны багровыми пятнами.

— Это что, кровь? — спросила Нина бестрепетно.

— Кетчуп, — пробормотала товарка, вытирая пятна. — Твари… Салатницей в стену, в метре от меня… Георгий! — заорала она, завидя вбежавшего в посудомоечную Жору. — Работаем во фронтовых условиях! Ты официанткам по три штуки накинул! А нам пшик?! Меня убить могли!

— А че ты выползла? — отбрехивался Жора. — Вы здесь в тылу! В окопах!

— Все, Георгий. — Нинина товарка решительно сняла фартук. — Плюсуй три штуки к нашим бабкам или мы уходим. Нина, пошли!

Нина молча орудовала щеткой, ни на кого не глядя, невозмутимо, методично, как автомат.

— Ну и черт с тобой, — сплюнула товарка. — Ломайся за гроши. — И она удалилась с гордо поднятой головой, не забыв прихватить увесистые сумки.

— Нинок, умнюля. Поработаешь сегодня за двоих, да? — Жора похлопал себя по карманам, бросил на стол пачку четвертных. — Я помчался свару разгребать.

Оставшись одна, Нина быстро пересчитала деньги, сунула их в карман фартука. Она мыла тарелки и зло кусала губы, утирая пот распаренной рукой в тесной резиновой перчатке.

«В Москве — шесть часов утра», — прокудахтала радиотетка.

— Нин, ты, бедная, спишь на ходу, — вздохнула повариха, доставая из огромного холодильника «бушьи» ноги.

— Сплю, Зой, правда, — кивнула Нина, запихивая сверток с курами в сумку. — Дай мне еще парочку, я киоскерше обещала… В киоске у метро Нина обменяла куриные ноги на увесистую пачку «Московского комсомольца».

В подземном переходе, у грязной кафельной стены, уже сидели коллеги по бизнесу — Болеслав, продавец порномакулатуры, и нищенка Лера. «Лер, я тебе триста должна, возвращаю», — сказала Нина, доставая кошелек. Лера, являвшая собой бесформенный ком из тряпья и драных шалей, на мгновенье выпростала из-под них руку. Нина сунула Лере деньги и, расстелив на полу клеенку, принялась раскладывать --">