Нинель Сирык - Последняя загадка Эдипа

Полиб тебе такой же отец, как я. И мать твоя вполне сгодится тебе же в жёны, — вестник явно развеселился, тем более, что ему уже дали кубок с вином, который он опустошил, — Ты — самый обыкновенный найдёныш, без роду, без племени…

«Найдёныш» — это слово больно поразило Эдипа и, вот, только когда он вспомнил и понял смысл сказанного некогда Гераклитом.

А гонец продолжал: «…когда наши пастухи пришли с дальних пастбищ, один из них принёс в корзине младенца и поставил корзину в хлеву, пока загонял скот. В это время вышли Полиб и Меропа полюбоваться на животных. А этот малый, как раз, решил устроить маленький фонтан и сопроводил его чуть ли не бычьим рёвом. Царь с царицей подошли к корзине. Полиб наклонился. чтобы рассмотреть, что это в ней так ревёт, а оттуда вновь забил фонтан, прямо в лицо царя. Тот отпрянул сначала, когда же услышал следом детский плач, расхохотался и подозвал жену..

— Вот, Меропа, боги нам даровали наследника в корзине

Ну и меток же был ты владыка в младенчестве… — вестник, а следом и Эдип разразились смехом.

По мере того, как гонец рассказывал, Иокаста не переставала ощущать нарастающее напряжение и мысль её работала только в одном направлении. Она, едва коринфянин начал рассказ, вспомнила те давние годы и сопоставила оба предсказания: Лаю должно было погибнуть от руки своего сына, а Эдипу — убить своего отца. Лицо царицы неестественно застыло. Она, то бледнела до побеления, то румянец пятнами проступал на её щеках. Несколько раз она пыталась остановить гонца знаками, но тот не видел её протестующих жестов.

Когда вестник закончил повествование и напомнил, — Эдип, тебя ждут в Коринфе, — царь ощутил, как слабость охватила всё его тело. Он смотрит на Креонта, переводит взгляд на вестника, затем на Иокасту и осознаёт весь ужас своего положения. Если всё это так, то он, именно тот младенец, коего Лай восхотел погубить, следовательно ОН убил отца, а его жена — его мать.

Ужели судьба так жестока к нему!? Но — за что? А всё же, возможно, что-то не так? Может быть они все здесь ошибаются? Но всё совпадает.

В это время в зал вошёл пастух Ферсит и почтительно остановился у входа. Блуждающий взгляд царя натыкается на него и не сразу до сознания доходит, что появился ещё один человек. ещё один свидетель давних трагических событий. Глаза царя устремлены уже за мраморную колонну, в пространство, вовне…но вдруг он очнулся.

— Это пастух? — обращается Эдип к Креонту.

— Да царь, это тот самый из свиты Лая.

Едва Ферсит услышал ответ Креонта, он сразу понял зачем он здесь и что у него будут спрашивать.

— Как твоё имя? — спросил Эдип

— Меня зовут Ферсит, мой царь.

— Ферсит, расскажи нам кто убил Лая и как это произошло.

Иокаста смотрела то на Ферсита, то на Эдипа. Она услышала в голосе мужа слабую надежду. Теперь она была уверена — ни одно пророчество не было ложным. Как ей прежде в голову не пришло? Глядя на Ферсита, она вспомнила ту ночь, когда Лай вручил ребёнка рабу. Трудно было узнать в этом старом человеке того молодого, красивого, сильного раба. Но сейчас она его узнала.

Тем временем Ферсит начал свой рассказ. Иокаста была в отчаянии.

«…желая показать своё превосходство, глашатай Лая грубо окрикнул путника, велел ему сойти с пути и замахнулся на него бичом. Рассерженный путник ударил глашатая и собирался пройти дальше, как вдруг Лай, озлившийся на такое поведение путника, взмахнул посохом и ударил путника по голове. Тогда юноша нанёс ответный удар, который …

— Но говорили, что убийство совершила шайка головорезов, не удержавшись, воскликнула Иокаста.

— Нет, царица, всё было так как я говорю.

— Но ты же сам, подлый раб, тогда мне сказал…,-Иокаста зарыдала, Ферсит опустил седую голову.

— Да, царица, я тогда солгал, ибо…

— Продолжай, — перебил Эдип.

— …когда один из наших воинов хотел ударить путника дротиком, его конь оступился и дротик зацепился за ремни сандалии путника, сандалия слетела…я лежал в это время на земле…

— Не-е-е-ет! — душераздирающий крик Иокасты был рождён её мгновенной догадкой, — молчи, ты не можешь…,-сквозь рыдания умоляла и требовала она.

Эдип смотрел на Ферсита, весь подавшись вперёд, стоя у стола и схватившись за его крышку так, что его пальцы побелели. Он живо себе представил тот, уже стёршийся в его памяти, день.

— Продолжай, — прохрипел он, от волнения голос не повиновался Эдипу.

--">