Калмыцкий народный эпос - Джангар

другая за ней,—

Видит он: на расстоянии бердыша,

В шесть шириною, длиною в сто саженей —

Черная щука лежит, тяжело дыша,

Черная щука лежит на прибрежном песке.

Спешившись, в землю воткнув сандаловый дрот,

Бросился Джангар с мечом обнаженным в руке.

Только приблизился на два шага вперед,—

Щуку, видать с перепугу, стошнило.

И вот Выпал на землю из бычьей кожи мешок.

Щука взмахнула хвостом и в пучине вод

Скрылась. И Джангар, мешок развязав, извлек

Алого Хонгра, стальные цепи разбил.

Связанный путами из человеческих жил,

Хонгор уже почти не дышал, но жил.

Радостным ржаньем рыжий скакун возвестил

Тварям вселенной о том, что Хонгор спасен.

Хонгру в уста и в ноздри вдунул нойон

Белый аршан, сознанье вдохнул в него,

Дал ему часть снаряжения своего

И посадил на коня своего потом,

И поскакал Аранзал знакомым путем.

Долго неслись в прозрачно-красной пыли

И, наконец, у Кинясовой башни сошли.

Хонгра Багряного конь, не касаясь земли,

С радостным ржаньем к ним прибежал издали.

Всех скакунов на свете милее — свои!

Соединили мягкие шеи свои

Лыско и Рыжко, умильно глядели они,

Будто друг друга обнять хотели они…

Сказывают: узнав, что ликуют враги,

Ибо у Джангра сломан сандаловый дрот, —

Вскинул на плечи бурдюк с аракой

               Шикширги,

Посох дубовый схватил и пустился вперед.

У великана такие были шаги:

Малые горы шагом единым он брал

И перешагивал через большой перевал,

Дважды шагнув… Громоподобный крик

Мир сотрясает: увидел Хонгра старик!

«Хонгор ли это, солнце мое на седле,

Хонгор ли это, единственный на земле,

В бурях еще не окрепший детеныш орла?»

Кинулся к сыну, бросив бурдюк с аракой.

Джангар великий, боясь, как бы старец такой

Хонгру бока не помял, — подушку с седла

Быстро схватил и меж ними ее положил,

И, отуманенный счастьем, в избытке сил,

Сына в объятья свои Шикширги заключил,

Вместе на землю свалились отец и сын,—

Еле разнял их потом нойон-властелин.

Голод и жажду хмельной аракой утолив,

Горькие думы развеяв и прочь удалив,

Сели герои в ратных доспехах своих

На быстроногих, гривастых коней верховых.

Хонгор Багряный вырвал с корнем сандал,

Сучья содрал на ходу, скакуна погнал.

Загнанных в кучу мангасов он увидал:

Тяжелорукий Савар и Строгий Санал

С остервенением нападали на них,

Знатных рубили, щадили черных одних.

Тут замечает Джангар, великий нойон,

Злобного хана Киняса в прозрачной пыли.

Напоминающее ночной небосклон,

Черное с искоркой знамя мелькало вдали.

Челюсти сжав, нойон поскакал вперед

В хана Киняса направил сандаловый дрот.

Злобный Хара Киняс перепуган вконец:

Близится Джангар с конем удалым своим…

А в это время с огромным сандалом своим,

Волком на беззащитное стадо овец,

Хонгор на войско мангасов напал, разъярен,

И разбросал это полчище на семь сторон.

Вот, наконец, посчастливилось и ему!

Видит: к поросшему таволгою холму,

Жалкую душу спасая, несется Цаган.

Неукротимый за ним поскакал великан,—

Только Цагана видел он перед собой!

В таволжниках закипел богатырский бой.

Загрохотали громы, ветра поднялись,

Богатыри воедино в схватке слились,

А не свалили друг друга с коней своих.

Освободиться решив от одежд боевых,

Наземь сошли, ибо видели: каждый в седле

Крепко сидит… «Если только на этой земле

Вечного нет ничего, если, наоборот,

Истина — то, что всему на земле свой черед,

Если, Цаган, не пристрастны бурханы к тебе, —

Я победителем буду в этой борьбе!» —

Хонгор воскликнул. Почуял вождь храбрецов:

К мышцам прибавилась мощь пятерых бойцов!

Бросился на Цагана. Зубами скрипя,

С силой такой перекинул через себя,

Что повалился многовековый --">