Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 17

Лоуренс не знал, тянулась не очень далеко.

Вскоре он и Хоро дошли до конца дороги.

И как только они дошли, Хоро сжала руку Лоуренса чуть крепче.

– Вот и ответ, – произнес Лоуренс, повернувшись к Хоро.

Хоро стояла и молча смотрела туда, где заканчивалась улица.

– Эта деревня начинается у ручья, в других деревнях это может быть колодец. Так или иначе, она начинается там, где есть вода, а заканчивается здесь. Теперь ты понимаешь, почему эта дорога такая узкая?

Хоть луна и светила ярко, здесь было не то место, куда человек хотел бы заглянуть посреди ночи.

Деревенское кладбище – последнее пристанище всех селян.

– Достаточной ширины, чтобы пронести гроб?

– Да. В ручье младенца впервые обмывают, а когда человек умирает, то отправляется на этот конец дороги. Если бы сейчас был день, ты увидела бы это место прямо от ручья. В жизни селян нет изгибов и поворотов. Невозможно отойти в сторонку. Где они рождаются и где умирают – давно предопределено. Вот почему они хотят узнавать о внешнем мире.

Интересны истории или нет – не столь важно.

Хоро похлопала по колу ограды вокруг кладбища и испустила длинный, протяжный клуб белого дыхания.

– Понимаешь теперь, что я имел в виду?

Хоро кивнула.

А потом горько улыбнулась.

– Хорошо было бы поговорить с ними еще.

Вот типичная доброта Хоро, подумал Лоуренс.

– Но – кстати…

Хоро подняла голову и окинула взглядом не такое уж большое кладбище, потом склонила голову чуть набок.

– Это ведь для многих людей естественный порядок вещей, верно?

– Думаю, да. Иначе бродячие торговцы остались бы без работы.

– Да уж, – заметила Хоро и улыбнулась. – Что ж, в мире много удивительного. Теперь я стала еще чуть мудрее.

Произнеся это нарочито веселым голосом, Хоро выпустила руку Лоуренса и крутанулась на месте.

– Теперь, когда тайна разгадана, может, вернемся обратно? Мой жар от вина, кажется, уже прошел.

– Я только за. Ведь завтра… – Лоуренс шагнул к Хоро и снова взял ее за руку, – мы снова отправимся в путь.

Пока ты в дороге, произойти может что угодно.

Радостные происшествия, печальные происшествия, болезненные происшествия.

Но пока эти двое держатся за руки и пока перед ними дорога, они могут продолжать двигаться вперед.

Хоро посмотрела снизу вверх на Лоуренса, и на ее четких губах показалась еле заметная улыбка.

Потом она сказала «да» и довольно усмехнулась.

Послесловие автора

Это последнее послесловие, но, сказать по правде, я не хотел его писать.

В серии «Волчица и пряности» я написал все, что собирался.

Этот том сосредоточен на эпизоде, случившемся через какое-то время после событий 16-го тома, но на полпути мне вдруг стало труднее писать, чем когда-либо до этого. Я действительно не хотел писать.

Но, как ни странно, это меня вовсе не мучило. Напротив, я был счастлив.

«Правда, правда, правда – я закончил, закончил, я все закончил, больше ничего не осталось!»

Впервые в жизни я смог думать так. У меня такой характер, что я склонен уставать на полпути и бросать все, как только привыкну к этому, снова и снова.

Кроме того, в самом начале мысль, что мне может оказаться не о чем писать, была моим кошмаром. Боясь этого, я перечитал огромное множество книг. Но, похоже, истинный смысл «не о чем писать» лежал где-то еще. «Значит, бывает и такое», – раздосадованно подумал я и криво усмехнулся.

(Шутка на тему «Волчицы и пряностей».)

Пять лет я писал эти слова, и вот теперь я смог собрать крупицы воспоминаний и вверить их бумаге. Однако этот способ работает лишь один раз, в самом конце.

«Интермиссия» и «Окончание» вместе – как раз и есть этот один раз. Когда я перечитывал рассказы, написанные в это же время и тоже с ощущением, что я уже заканчиваю, я сам себе удивлялся.

Я рад, что смог получать удовольствие от «Волчицы и пряностей» до последнего, 17-го тома.

Хоть я и сказал только что, что написал все, что собирался, я на самом деле много чего еще хочу сделать. Шестнадцатый том^[1]… если я скажу «летом», это будет слишком оптимистично, но в течение года – это точно!

После этого я займусь кое-каким приватным --">