Даниил Ольховский - Заветные желания

подобных местах, пока монета-другая позволяла.

— Батя, ты оглох что ли? Неси меду сюда, живо! — голос был груб, слегка охрипший, отчетливо пьяный.

В ответ не слышалось ничего.

— Э, Тихой? — пьяное тело пошатнулось и встало со стула, направив взгляд в сторону трактирщика, — ты оглох там штоль? Я сказал меду мне, сука!

Из-под деревянной балки аккуратно выглянуло лицо, старое, все седое и в морщинах. Взгляд был уверенным, старик не боялся засидевшегося.

— Хватит тебе пить. Ступай отсюда.

— Хватит? Ступай?

Он встал и направился в сторону трактирщика. Приблизившись так, что пьяный мог спокойно достать того рукой, на всю таверну послышался громкий звук, вызванный ударом кулака по стоявшему рядом столу.

— Ты мне, сука, не указывай…

Удар был приглушен громкой и достаточно отчетливой икотой.

— Посмотри на себя, хлопец. Перепил ты малясь, — старик смеялся и улыбался в ответ на злобу. — Ступай спать, а завтра приходи ко мне вновь — угощу всем, чем пожелаешь.

Пьяный резко схватил деда за свисающую седую бороду.

— Наливай. Или убью.

От испуга старик сглотнул слюну, пару секунд смотрел в обозленные глаза напротив. Невольно рука потянулась за высокой деревянной кружкой.

Прозвучал звук открывшейся двери. Все внимание трактира сразу же направилось туда.

Высокий мужчина среднего телосложения вошел внутрь. Голова его была прикрыта капюшоном, но хорошо были видны мерцающие в тусклом помещении голубые глаза. Свисающий до пола черный плащ скрывал абсолютно все тело, и лишь выпирающая рукоять меча указывала на потенциальное ремесло неизвестного. Походка была медленной, скорее аккуратной, шаги были размеренные. Войдя внутрь и захлопнув дверь, он быстро оглянулся.

— Добрый вечер. Есть что выпить?

Голос был в меру грубым, в меру «сладким», сравнить его можно было с хорошим старинным вином.

— Нет здесь пить. Мы закрыты, — ответил ему пьяный.

Таинственный путник прошел вперед, до середины трактира. Все время, что шел, не переставая смотрел вокруг и всегда останавливался взглядом на схватившем старика мужчине.

— Ты трактирщик?

— Считай, что я. Проваливай.

Мужчина в плаще засмеялся.

— Негоже старых так хватать и пугать. Отпустил бы, коль нет серьезной надобности.

Глаза того, что схватил деда, озлобились, покрылись капиллярами. Рука автоматически отпустила из захвата бороду и мужик смело, схватив лежавшую рядом вилку, ступил навстречу стоящему путнику.

— Сгинь, плешивый!

Он резко замахнулся вилкой и нанес грубый небрежный удар сверху. Обороняться путник особо и не собирался: он сделал шаг назад и выждал, пока атакующий повалится вперед. Как только это случилось, он схватил его плечи двумя руками и сильно ударил того коленом под дых. Чувство боли пьяному пришло не сразу, но по итогу он закричал и постарался выровняться, ударить в лицо. Но попытка оказалась вновь неудачной: мордой он встретил массивный кулак, летящий с большой скоростью прямо в нос. Такого удара выдержать не получилось, и мужик упал без сил и сознания на пол.

— Если ваш — убирайте его быстро. И больше чтоб здесь не появлялись.

Глазами он окинул сидевшую рядом компашку — «кучу тел», которые особо и не замечали, что происходит вокруг.

Сам таинственный подошел к старику.

— Ты как, батюшка?

Трактирщик, немного расчесав потрепанную от хвата бороду, взглянул на путника и немного неуклюже кивнул.

— Ох, хлопец, хорошо я, хорошо.

Затем посмотрел на валяющееся без сознания тело.

— Спасибо тебе, сынок, Ярый никогда не умел себя вести вежливо, коль выпьет. Но сегодня было что-то новое.

— Ярым его зовете? — путник также взглянул на мужика, облокотившись на стол руками.

— Да, все так, Ярый он. Сын местного покойного водилы, Царство ему небесное…

Дед перекрестился, справа налево.

— Батька его светлым был человеком, людей водил по разным тропинкам, тем, что безопаснее, да по грибы, по ягоды ходил. Сына приучал тоже этому делу, но год назад не срослось у него в жизни… Забрел куда-то и остались от него лишь кусочки. А Ярый с тех пор не смог признать смерти батькиной — так и пьет все время.

— Никогда не было легко, старик. Никогда. Это не оправдание.

Мужчина спустил капюшон, взглянул в глаза деду. Глаза его были нежно-голубыми, словно небо безоблачное. А волосы черные и растрепанные, словно колосья на ветру. Возле левого --">