Сергей Чернов , Василий Спринский , Роберт Альберт Блох , Уильям Хоуп Ходжсон , Джон Госворт , Андрей Бородин , Сергей Капрарь , Роман Викторович Дремичев , Элиас Эрдлунг , Алексей Лотерман , Дмитрий Геннадьевич Костюкевич , Дмитрий Колейчик , Лоуратис Ичтимр , Хеллена Эльо , Андрей Плотник , Георгий Акбаа , ри Ромейская , Теос Уланти - АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 4

Он видел сны, которые я ему показывал. В этих снах он протягивал вперёд руку, касаясь поверхности зеркала. Зеркало трескалось от лёгкого прикосновения, пропуская Виктора внутрь себя. Медленно и неуверенно он проникал через стекло в тёмную комнату, в дальнем конце которой луна высвечивала небольшое пространство. Виктор был очарован тьмой, в которой находился. Не понимая, почему, он испытывал покой и напряжение: тьма убаюкивала его — и пугала тем, что могла скрывать внутри.

Виктор шёл к окну и выглядывал на улицу. Внизу изредка проносились полусонные автомобили, но в основном тишину ничто не нарушало. Казалось, что можно было услышать гудение электропроводов над домами, если прислушаться.

Виктор бродил по комнате, осматривал себя, будто не узнавал собственного тела. В сторону зеркала он не смотрел, не желая думать, что вышел из него. Когда ему наскучивало бродить по комнате, он тихонько открывал дверь, чтобы пройтись ещё куда-нибудь.

Он никогда не включал свет во сне. Он жил в своей квартире около десяти лет и досконально знал, где и что в ней находится. Бродя в темноте, он испытывал любопытство, смешанное с тревогой, как это всегда бывает, когда ты находишься на пороге захватывающей тайны.

А потом Виктор Кирин останавливался перед дверью собственной спальни, боясь повернуть ручку и войти. Почему-то он медлил, говоря себе, что не знает истинной причины своих страхов — и зная, что это чистая ложь. По его спине бегал холодок нервного возбуждения; ему хотелось открыть дверь и увидеть, что в этот раз всё будет иначе, но он понимал: этого никогда не случится.

Наконец, Виктор открывает дверь. В спальне тихо и темно. Бледный свет луны легонько очерчивает контуры человека, спящего в кровати Виктора. Виктор ещё не видит, кто этот человек, поэтому медленно подходит. Страх узнавания уже стискивает его горло, ему сложно дышать. Он чувствует, что задыхается от ужаса, хотя это всего лишь сон, всего лишь плохой сон.

Виктор видит лицо человека в кровати — и это он сам. Его лицо напряжено, спящий Виктор видит плохие сны. Тогда Виктор резким движением сбрасывает покрывало со спящего и видит, что он в одном нижнем белье. Виктор непроизвольно ухмыляется, это недобрая ухмылка. Его забавляет беспомощность спящего Виктора.

Он поднимает себя на руки, как дитя, и подносит к окну. Его жертва даже не чувствует нависшей опасности. Кажется, улыбка играет на лице Виктора, он подносит себя к окну и швыряет на улицу. Он смеётся, наблюдая падение другого себя, наблюдая, как возле нагого тела, распростёртого на асфальте, собираются прохожие и глазеют — глазеют и молчат. Тогда Виктор видит, что спящий встаёт, в недоумении оглядывается и ёжится под взглядами незнакомцев. Он хочет кричать, кричать от бессилия и немощи, которые составляли всю его жизнь.

Иной раз Виктору снилось, как он несёт собственное тело в просторный зал, забитый до отказа безликими тёмными силуэтами. Безглазые тени с холодным любопытством ощупывают обнажённое тело в руках Виктора — он несёт другого себя, словно жертвенного агнца на заклание. Альтер эго Виктора дрожит под незримыми взглядами теней, сжимается в маленький комок, в котёнка, готового визжать в беспомощном ужасе.

Такие видения являлись Виктору, таким он видел себя со стороны. Так он сходил с ума. Так я заставлял его страдать каждую ночь, потому что мне нечем было занять себя, пока я был заперт в его теле.

Шло время, и я стал замечать, что в безумии Виктора под воздействием создаваемых мной снов сложилась довольно интересная картина мира. Мучимый постоянными кошмарами о нереальности собственного я, Виктор начал бредить, что окружающая его действительность также иллюзорна. Он более не верил в существование чего бы то ни было. На его лице играла улыбка ложного просветления. Ему грезился некий бог, и наша действительность была сновидением бога.

Часто Виктор бродил по улицам, толкая прохожих, будто не замечая их. В его безумном взгляде ничего не отражалось. Взгляд был обращён внутрь себя в поисках ответов на незаданные вопросы. Люди, предметы, бытие — всё это не имело никакого смысла, будучи жалкой подделкой, точно так же, как вещи по ту сторону зеркала не имеют никакого объективного существования.