Карин Рита Гастрейх - Эолин

— Понятно, — сказала ведьма. — Что вообще привело тебя в лес?

Эолин моргнула и отвернулась. Ее глаза горели, а в горле застрял тяжелый ком.

— Ну же, дитя, — голос женщины был нежным. — Ты можешь рассказать мне.

Эолин не собиралась ничего ей говорить, но потом слова все равно полились.

— Там были лошади, солдаты и страшные пожары, и они убили моего отца, и мой брат так и не вернулся, а потом я… я услышала свою мать. Я видела ее, клянусь! Она сказала мне следовать за ней, но, в конце концов, это была не она. А потом я потерялась.

Ведьма скрестила руки на груди и медленно кивнула.

— Ты очень смелая девочка. Сколько тебе лет?

Эолин нервно переминалась с ноги на ногу.

— Может, девять лет? — спросила старуха.

Кровь отлила от лица Эолин. Доказательство колдовства! Как еще она могла определить ее возраст?

— Говори, дитя. Гость в моем доме должен говорить то, что думает.

— Ты ведьма, которая ест детей? — Эолин прикрыла рот обеими руками, потрясенная своим неосторожным языком.

Глаза старухи вспыхнули в тени ее плаща. Она потянулась, чтобы снять капюшон. Эолин ожидала увидеть древнее лицо, искривленное острым бородавчатым носом, растрепанные, как солома, волосы и воспаленные глаза, которые тут же проклянут ее.

Правда оказалась странно разочаровывающей. Черты лица женщины были мягкими, с морщинами многих лет, согнувших ее тело. Ее густые седые волосы были аккуратно заплетены в косу на затылке. Ее нос представлял собой ничем не примечательную вершину над узкими губами.

— Ну, это не тот вопрос, который я получаю каждый день, — сказала она, наблюдая за Эолин проницательными серыми глазами. — Скажи мне… Как, ты сказала, тебя зовут?

— Эолин.

— Приятно познакомиться, Эолин. Я Гемена. Скажи мне, почему ты думаешь, что я ведьма, которая ест детей?

— Потому что ты старая женщина и живешь одна в Южном лесу.

— Это убийственное доказательство, — признала она. — Что еще ты знаешь об этой ведьме, поедающей детей?

— Она живет в доме из сладкого хлеба, и дети приходят его есть. Она откармливает их, прежде чем бросить в свою огромную печь.

— Ясно, — женщина кивнула, ее лицо превратилось в маску тщательного размышления. — Ну, юная Эолин, ты видишь мой дом. Он с оттенком сладкого медового хлеба. Почему бы тебе не откусить? Если легенда верна, ты сможешь его съесть. Даже лучше, я смогу съесть тебя. Но я позволю тебе бежать первой. Я дам тебе полдня форы только за то, что ты такая проницательная маленькая девочка.

Это предложение привело Эолин в ужас, но она не видела другого выхода, кроме как согласиться. Полдня лучше, чем ничего. За полдня она сможет обогнать старую ведьму, если только она не умеет летать, как положено ведьмам.

Эолин подошла к дому и провела руками по черепице цвета корицы. Желудок заурчал, и голод взял верх. Отломив щепку, она впилась в нее. Боль пронзила ее зубы. Дерево оцарапало ей язык. Наступило разочарование.

Она бы отдала все, чтобы съесть домик старухи прямо сейчас, даже если это означало превратиться в буханку хлеба.

Громкое фырканье заставило Эолин обернуться. Ведьма упала с пня, хрипя. Слезы текли из глаз старухи.

— Не старайся слишком сильно, дитя. Зубы сломаешь!

Ведьме потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Задыхаясь и хватаясь за ребра, она поднялась на трясущихся ногах.

— Дом сладкого хлеба! Кто придумал такую ​​ерунду? Почему бы тебе не зайти внутрь, Эолин, и не поесть нормально?

Не в силах противостоять силе аппетита, Эолин с опаской последовала за ведьмой.

Внутри дом был тусклым и скудно обставленным. Наблюдая за тем, как ведьма разжигает огонь на ее неприметной кухне, Эолин обдумывала варианты. Зима в Южном лесу была суровой. Она будет голодать в бесплодном лесу, пока первые снега не превратят ее в лед, или она могла есть у Гемены, пока ведьма не превратит ее в завтрак.

— Можешь остаться здесь, если хочешь, на всю зиму, — старуха подала горячее овощное рагу, свежий хлеб и сыр. — Придет весна, я могу отправить тебя обратно в Мойсехен.

Лицо Эолин опустилось на дно миски, пока она пила острое варево Гемены.

«Жестокая ведьма, раз говорит о том, чтобы отправить меня обратно, когда она не собирается этого делать».

— Я знаю лесника, который бродит по этим местам, — продолжал Гемена. — Он мог бы проводить тебя домой.

— У меня нет дома. Ничего нет. Я уже рассказала тебе об --">