Лиса Самайнская - Хозяин леса

Чья красота пленяла всех в округе.

Мальчик приблизился к ним, вслушиваясь в каждое слово.

Жених ее, дух леса, был так грозен…

Но в то же время нежен и могуч.

Небьющееся сердце было полно боли,

Но их любви поток смывал его весь сон.

Настал тот миг, когда краса-невеста

Надела свой венок из листьев и цветов,

И Наш Хозяин стал свидетелем их тайны!

В объятьях вечности найдут они спасенье,

Да завершат единый сердца зов!

Под конец песня их начала искажаться, становиться менее звучной и складной. Они заливисто захохотали и начали разбегаться в разные стороны, будто бы понимая, что юный гость уже проснулся. Девушки словно хотели поиграть, прячась за деревьями и выкрикивая:

— Проклятой невесте — проклятый жених!

— Влюбилась в покойника!

— Мертвое стало живым!

Они не прекращали смеяться, бегая меж деревьев настолько быстро, что мальчик не успевал замечать их движения. Но вот они уже почти окружили его: глаза их блестели, кожа будто переливалась в лунном свете, выделяющем их бледность.

— Проклятая девка! Проклятый мальчишка!

— Раз — покойник! Два — покойник! Три!

— Мертвое — мертвым! Живое — нам!

Родислав испуганно бросился наутек, пытаясь найти тропинку, по которой пришел, но всё было тщетно. Он бежал, стараясь хотя бы не слышать всех этих мерзких слов, но они теперь звучали в его голове:

— Проклятому жениху — проклятая невеста!

— Покойники!

— Мертвое не станет живым!

— Обрекла братца на смерть!

— Покойница!

— Она принесла смерть!

Не заметив лежащий сук, мальчик споткнулся и кубарем покатился с пригорка, падая прямо перед высоченной оградой.

Радость затопила его сердце, он тут же открыл дверцу и прошмыгнул внутрь. Родислав понял, что смех и голоса в его голове стихли, отчего он расслабленно выдохнул. Мальчик начал оглядывать участок, предполагая, что попал в бывший дом какого-то древнего лесника, которого сейчас, видно, в живых уже нет, ведь он не слышал, чтобы в их землях у кого-то был настолько большая хижина.

Только сейчас Родислав заметил — дом чересчур огромный. Он осторожно подошел к двери и понял, что не дотягивается даже до ручки, однако это было и не нужно. Резким порывом холодного ветра его будто ударило в спину, дверь сама отворилась, и он упал вперед, сдирая колени.

Внутри было темно, пахло сыростью и травой, но было тепло. Свет давала большая печь, на которой стоял котелок с чем-то бурлящим. Откуда-то сбоку раздавался громкий стук. Мальчик, движимый странным чувством, пошел прямо на него и замер.

В комнате стоял высокий человек и отбивал огромной костью мясо на столе. Длинная борода была заплетена в три косы, рукава рубахи подогнуты внутрь, открывая большие сильные руки.

Голос человека был подобен грому, когда он заговорил:

— Назовись, коли пожаловал без спросу.

Родислав тут же хотел повиноваться, но резко вспомнились слова сестры, и он затих.

Старик продолжал отбивать мясо.

— Мои дети, видно, тебя напугали. Не серчай на них, девки не со зла. Завистливые они.

Мальчик нахмурился, вспоминая обидные слова.

— Зачем же они бежали за мной?

— А зачем же ты убегал?

Родислав опустил голову, не желая признавать свой страх. Он пытался вести себя, как сестра когда-то, но явно справлялся с этим хуже, чем она.

— Опасно в Русальную неделю ходить по лесу, мальчишка. Оставайся здесь, пока мои девки не упокоятся, а не то станешь одним из них.

Снова порыв ветра вытолкнул мальчика из комнаты, усаживая прямо возле печки. Прикоснувшись к теплу, Родислав понял, как сильно он замерз. Отогревшись, мальчик не смог побороть своего любопытства и начал осматривать весь дом.

Он догадывался, кто этот старик, а потому старался ничего не трогать, дабы не прогневать его. Но неожиданно громкий звонкий смех заставил его замереть. Он подскочил к большому окну, не веря своим глазам: ему открылся вид на ту самую полянку, освещенную зеленым светом, заполненную волчьей стаей. Посредине опушки сидела девушка в белоснежном платье и распущенными волосами. Перед ней же на передних лапках скакали волки, будто танцуя, отчего она заливалась смехом. Сзади девушки стоял высокий юноша с большим зеленым фонарем. Он махал рукой, и волки тут же повиновались ему.