Мария Геннадьевна Артемьева - Темная сторона Петербурга

Мария Артемьева ТЕМНАЯ СТОРОНА ПЕТЕРБУРГА

ГОРОД КАК ЛЕГЕНДА

В начале прошлого века бродили по улицам Города Художник и Поэт.

Поэт жаловался приятелю, что, мол, никак не может подыскать имя для главного злодея — персонажа новой книги. И тут — наверное, Город услышал его сетования — вышли они на угол какой-то улицы. Художник прочитал на табличке ее название и воскликнул:

— Смотри-ка, а вот Бармалеева улица! Бармалей, Бармалей… Чем не имя для пирата, о котором ты говорил сейчас?

Поэт подумал и согласился. Так появился на свет известный всей читающей России разбойник Бармалей. И большинство горожан уверены, что Бармалеева улица названа в честь сказочного злодея из сказки К. Чуковского — как же иначе?

Это и есть то, что принято считать городской легендой — правдивая память о событии, которого… никогда не было. Небылица ведь не отменяет правдивости. И в этом, вообще говоря, и состоит феномен народной мифологии.

Особенный, мистический характер Петербурга подчеркивали многие.

Но давайте попробуем, наконец, понять — почему он такой?

Подготавливая новую книгу российских городских легенд, я неожиданно столкнулась с удивительным феноменом: не самый старый и не самый большой город страны просто затапливал лавиной разнообразнейшего материала. Ощущение было такое, будто, подняв с земли один самородок, под ним обнаруживаешь целую золотую жилу, плодоносную на годы вперед. Почему?

В отличие от стихийно-домашней Москвы, где легенды — всего лишь побочный продукт жизнедеятельности горожан, Питер не просто создает легенды. Он весь из них состоит.

Город-миф, город-призрак, город-легенда.

Вторая столица, во всем как бы противоположная Москве. Днем — мосты и каналы, ночью — тени и вода. Мистический Петербург. Петербург как феноменальное культурное явление.

Созданный по воле государя, Петербург с самого начала был не просто городом, а символом новой, создаваемой Петром Империи, европейской морской державы. В самой основе своего рождения у этого города — миф. И главным смыслом, миссией этого необычного города являлось именно создание мифа.

Существуют ли петербуржцы на самом деле?.. Какой странный вопрос! Но разве не ощущают жители удивительного города, что их основная задача состоит не в частностях жизненных мелочей — а в сотворении мифа, в создании легенд?

Мне кажется, каждый петербуржец хотя бы раз в жизни осознает эту свою особую роль.

Жители Петербурга всегда на виду и как бы на сцене. Поначалу это была придворная столичная жизнь в свете — по сути, создание новых западных образцов, мифологии Запада в России; затем — историческая арена революции, крушение и создание нового мира, и сразу после — трагедия театра военных действий, пример стойкости и героизма, не имеющий равных в истории.

И даже сделавшись не главным городом России, Петербург продолжает оказывать постоянное духовное влияние.

В отличие от пестрой Москвы Петербург — город исключительно черно-белый, резко фотографический, с ярко выраженным духовным измерением, осознанный. Он, безусловно, не сердце России, а ее мозг — не всегда ясный, иногда затуманенный и даже одурманенный. Это естественно, ведь именно сознание чаще всего склоняет человека к ошибкам — в отличие от инстинктов, которые редко подводят нас, зато не всегда делают людьми.

Он странный, город Петра; он весь двойственный. Он и в легендах такой: то город Антихриста (Петра I современники не только возносили, но и проклинали), то — он же — город святого Петра, райского ключника.

Что выражают питерские легенды? О чем они? Это клубок, паутина и морок всего необыкновенного и противоречивого.

Даже весь этот странный круговорот имен и переименований — словно рой масок на театральных подмостках. Петербург — это город сбывающихся фантазий.

Здесь выдумки переходят в реальность, и реальность делается выдумкой с легкостью, недоступной никакому другому месту на земле.

Разве это случайность, что Алые паруса, выдуманные когда-то Грином, приплыли в нашу действительность именно здесь? Страшное самоубийство безымянной девушки на Зимней канавке — от частной личной неудачи в любви — приобрело размах и красоту истинной трагедии, увековеченное в опере Чайковского «Пиковая дама». А первоапрельская шутка художника Алексея Костромы навсегда подарила нам легенду о летающих грифонах и цифровой Башне --">