Светлана Рыжкова , Александр Семенович Уралов - Найти и вспомнить или Трон на двоих

Сквозняки шевелили банты на голове, как нервные неласковые пальцы. Глубокую тишину нарушали только приближающиеся звонкие шаги. Где-то за поворотом звенели о гранит подковки каблуков, позвякивали в такт шагам шпоры и брякали цепочки на ножнах.

Марина неуверенно оглянулась. Каменный коридор уходил в темноту. Она была одна, если не считать Медведя с перепачканной пирожным мордочкой.

— Принцесса, — мрачно сказал Кот-В-Сапогах, сухо щёлкнув шпорами. Он вытянулся перед ней, держа шляпу у груди. — Принцесса, вам срочное донесение.

— Что случилось? — онемевшими губами спросила Марина и вдруг заплакала. Слёзы потекли по щекам, размазывая тушь. (Почему у шестилетней девочки — она же ещё девочка! — накрашены глаза?) Нос набух и стал горячим. Марина нашарила платочек в кармане платья, — карман на животе, с вышитым мамой хитрым лисёнком… а у Ирки — весёлый гномик, как и просили обе сестры, — платочек пахнул мамиными любимыми духами..

Ей захотелось побежать назад, где куклы, эти розовые холёные дамы, наверное, всё ещё пили чай и рассказывали друг другу разные новости… и немного сплетничали про королевишну, чего уж там греха таить. Всё-таки Ирка уже училась в первом классе, а принцесса Маринка пойдёт в школу только в будущем году, до наступления которого осталось целых три часа…

— Донесение, — сказал Кот, вынувший из-за отворота перчатки свёрнутый вчетверо лист, запечатанный тяжёлым красным сургучом. Совсем таким, как на почте, где им запечатывают загадочные, обёрнутые белым холстом посылки.

«Сегодня рано утром двадцатилетний Ванечка-секретарь, которого Ирина наняла для форсу, увидел, как директор-королевишна лежит на полу своего кабинета. Ванечка по-бабьи всплеснул руками, рассыпав из папки „На подпись“ все бумаги, закричал и трусливо побежал звать на помощь. В голове его вихрем кружились разные обрывки про такие интересные вещи, как „Искусственное Дыхание“, „Массаж Сердца“, „Положите Больного Так, Чтобы Его Ноги Были Выше Головы“…

Ванечка кричал и в томительно-сладком ужасе представлял себе, как он делает всё это с Красивой Стервой Королевишной Ириной, которая носила короткие юбки, гордясь своими длинными ногами…

И знаешь, принцесса, что самое интересное? Он сейчас жалеет, что не сделал всего этого!

Потому что королевишна навсегда лежит под землёй».

Марина хотела вдохнуть и закричать. Наверное, так же, как Ванечка… тонко и испуганно… и побежать… обратно, к пушистикам… обратно…

…королевишна лежала на полу, а рядом заливался трелью её новенький коммуникатор, который чуть позже, — когда в приёмной уже хлопотали дяденьки-врачи, — в общей суматохе кто-то прикарманил…

Марина смотрела на подпись и никак не могла вдохнуть: «Твой навсегда — Грызмаг».

«Грызмаг — это всего лишь магазин на улице Грызунова, — устало возразила Марина. — Никому с нашего двора не хотелось бегать туда за хлебом, молоком и сметаной, брякая пустыми отмытыми бутылками… и мы прозвали магазин „Грызмагом“. И — да! — Грызмаг был старым, злым и отвратительным королём ужасного королевства… и самой страшной после него в королевстве была Ведьма. Толстая красномордая Ведьма с облупленным лаком на грязных ногтях, зычным голосом и золотыми колечками на коротких пальцах. Но это было давно, Кот. „Это было давно и неправда“, — говорила Ирка-королевишна, когда кто-то из нашей дворовой компании завирался».

«Принцесса, вам нужно знать, что…»

«Ах, храбрый офицер, начальник дворцовой стражи, умнейший господин-рыцарь Кот-В-Сапогах! Вы и сами-то всего-навсего умерший котёнок Барсик, над которым было пролито много слёз… и похороненный двумя сёстрами под старой сосной в городском парке. И воскресший в стране двух царственных сестёр… и растущий вместе с ними…»

— Ага, улицу Грызунова проехали, — сказала бабушка Валя, обернувшись к Марине с переднего сиденья. — Теперь направо или налево? А то я тут у вас в районе вечно путаюсь!

— Что? Ах, да… Налево на следующем перекрёстке, пожалуйста! Там потом направо… я покажу — где. Там ещё тополь был… искривленный такой… если жив ещё, конечно.

Марина стремительно врывалась в прошлое.

Глава 2 О том, как Марина вернулась в дом своего детства и какая это странная штука — память

Кривой тополь на перекрёстке был ещё жив. Весной, когда Марина приезжала на похороны старшей сестры, на нём только-только --">