Евгений Валерьевич Решетов - Наследник фортуны 2

водой обнаружилась лавка старьёвщика. Перед ней с дохлой кошкой играла чумазая детвора, а сам старьёвщик, замшелый дедок, указал мне дом, где живёт человек, очень похожий по описанию на Кондратьева.

Я уселся обратно в таксомотор и сказал хмурому водителю, коему уже порядком поднадоели наши приключения:

— Восьмой дом отсюда. Поезжай.

— Как скажете, — устало сказал он и включил фары. Две жёлтые струи разогнали сумерки, а затем автомобиль двинулся по улице, вызывая жгучий интерес у местной детворы. Дети уже забыли о трупе кошки и с криками понеслись за машиной. Но через несколько домов отстали.

— Кажется, вот этот, — проговорил я, посмотрев на обветшалый дом, чей фасад практически полностью скрывали тянущиеся к мрачнеющему небу тополя. — Тормози.

— Прикажете вас ждать? — тяжело вздохнул шофер, глянув на меня в зеркало заднего вида.

— На, — протянул я ему мятый червонец. — Получишь ещё столько же, когда я вернусь. Постараюсь обернуться быстро. Но ежели через полчаса меня не будет, то со спокойной душой можешь уезжать.

— Благодарю, сударь, — сверкнул улыбкой повеселевший мужик и схватил купюру пальцами, скрытыми водительской крагой.

Я открыл скрипнувшую дверь, покинул машину и покрутил головой. Так, если старьёвщик не соврал, то вход со двора. Что ж… потопали.

Засунув руки в карманы сюртука, двинулся по утоптанной до состояния камня земли, прошёл между торцами соседних домов и оказался в небольшом дворике. Тут на меня взглянула шеренга из пяти уличных туалетов и встретил рядок бревенчатых сараев. Возле одного из последних на перевёрнутом ящике сидел бородатый мужик в синей робе фабричного рабочего и с наслаждением смолил самокрутку. Но стоило ему увидеть меня, как зенки мужика подозрительно сузились, а самокрутка застыла на полпути ко рту. Я скользнул по нему холодным взглядом уверенного в себе человека, а потом глянул на густо покрытый трещинами фасад дома с лишёнными стёкол окнами и двумя обшарпанными дверьми. Левый подъезд или правый? Старьёвщик не сказал об этом.

— Милейший, — пасмурно обратился я к мужику, продолжившему курить. — В каком подъезде изволит проживать Максим Кондратьев? Рыжий такой маг. Я его старинный друг.

— В том… ваше благородие, — нехотя проронил незнакомец, кивнув кудрявой головой на левую дверь. — На третьем этаже. Первая дверь.

— Благодарю.

Я подошёл к двери, открыл оную и поморщился из-за ударившего в нос амбре, густо замешенного на кошачьей моче, табаке, тухлятине и вони сырых досок. Господи, ну и запашок!

Прикрыв нос ладонью, я принялся подниматься по отчаянно скрипящим деревянным ступеням, обратив внимание на то, что на каждом этаже была всего одна дверь. Наверное, она вела в коридор, а уже в том располагались двери квартир. Странная система.

А ещё страннее стало, когда я добрался до третьего этажа и в полутьме попытался открыть дверь. Та не поддалась. Какого хрена? Почему она заперта? Что-то мне это уже перестаёт нравиться. А тут ещё до моих ушей донёсся ритмичный скрип ступеней, прозрачно намекающий на то, что несколько человек быстро поднимаются по лестнице. При этом они шумно дышали, словно откуда-то прибежали. Уж не по мою ли драгоценную душу эти господа?

Глава 2

Шаги быстро приближались, и я решил не изображать из себя героя, а стал быстро, но осторожно подниматься по лестнице. Ступени предательски скрипели под моими ногами, однако этот скрип терялся на фоне более громких звуков, издаваемых неизвестными. А те совсем не утруждали себя скрытностью.

— Где этот залётный? Ты же сказал, что Яшка его на третий этаж отправил, — прохрипел кто-то грубым басом, гулко отдуваясь.

— Дык, наверное, убег наверх, заслышав нас. Айда, братцы. Не уйдёт он от нас. Сейчас мы его пощиплем, — гнусаво протараторил ещё один мужик.

— Токмо ежели чего патроны берегите… — прорезался третий голос. — Они нынче дорогие.

После его слов уроды снова застучали копытами, ломанувшись по лестнице. А я уже, не таясь, помчался дальше. Твою мать! Кажись, меня угораздило попасть в ловушку, расставленную местными гопниками, а то и убийцами. Сейчас они меня чикнут по горлу, а затем сбросят в речку — и ищи ветра в поле. Дерьмо!

— Стой, сударик! Всё равно не удерёшь! — ударил снизу грубый бас, перекрывший скрип вибрирующей лестницы и грохот тяжёлой обуви. — Не заставляй нас бегать за тобой, ноги ломать! Токмо разозлишь!

— Ага! Не --">