Джей Болтон - Цена любви

вздорную мысль. — Нет. Быть того не может! Не такой человек Фарзих, чтобы дать себя сцапать страже. Скользкий, как угорь, он и с мешком золота пролезет в любую щель и пройдет незамеченным сквозь сотню стражников. Да и Кабал — малый не промах!» В сухопаром и долговязом лавочнике с острой крысиной мордочкой и бегающими бусинами глаз, жил дерзкий дух расчетливого дельца, особенно когда дело касалось солидного барыша.

«Нет, тут что-то не так… Может в доме Хази-ля засада? — спрашивал себя варвар и сам же себе отвечал. — Но никто не мог знать о встрече…»

Старик Хазиль — бедный горшечник — жил на окраине Шадизара и едва сводил концы с концами, помогая своим многочисленным детям и их семьям.

Конан нашел его случайно.

За скромную плату и молчание старик охотно предоставлял свой дом для тайных встреч киммерийца.

«Он не выдаст, хоть бросай его в яму со змеями.»

Кабал приведет чужаков в условленное место, Фарзих, тем временем, уже находился там и должен был осмотреть все кругом.

«Что же тогда случилось? Неужели эти пройдохи на радостях завалились в какую-нибудь таверну и упиваются там вином в окружении ночных красавиц? Или хуже того — убежали с моими деньгами?» — пришла вдруг неожиданная мысль.

Ледяные глаза варвара недобро прищурились и полыхнули гневом. Таким его боялись даже самые отчаянные сорвиголовы в дебрях Пустыньки.

Но тут же взгляд киммерийца смягчился. Конан вспомнил Фарзиха, его всегда ухмыляющуюся физиономию, дела, через которые они вместе прошли, и обругал себя в сердцах.

«Кто-кто, а Фарзих ни за что не предаст. Кабал — тот от жадности наверное мог, но тогда бы вся Пустынька гудела бы сейчас от солдат. Лавочник прежде всего разделался бы со мной. Зная меня, он не может не понимать, что за предательство я бы его из-под земли вытащил. Но что же тогда могло задержать их?!»

Недобрые предчувствия овладели киммерийцем. Он выглянул в окно. Луна закатилась на самую макушку небосвода, ночь бледнела, гасли звезды. Ждать дальше не имело смысла. Конан погасил лампу, взял меч и направился к двери. Он всегда принимал быстрые решения, что не единожды спасало ему жизнь. Киммериец решил идти в дом Хазиля и там, на месте, разобраться во всем самому.

Конан неслышно спустился на первый этаж и оказался в огромном питейном зале, где нередко коротал вечера от безделья.

Здесь собирались самые отпетые мошенники во всей Заморе, жестокие убийцы и воры всех мастей, бродяги-нищие и настоящие заправилы преступного мира.

Здесь выпивались реки вина и жеманно хихикали проститутки, вспыхивали бурные ссоры и нередко звенели клинки. В это злачное место городская стража боялась заглядывать и обходила его стороной.

Зал еще хранил запахи вчерашнего пира, что закатил здесь Одноглазый Басилис — знаменитый на всю Замору грабитель. Некоторые перебравшие гости так и остались на своих местах и сейчас мирно похрапывали во сне.

Но расторопный Абулетес, хозяин постоялого двора, был уже на ногах и старой замызганной ветошкой протирал залитые вином столы. Конан готов был поклясться, что сердобольный хозяин уже собрал кошельки у припозднившихся кутил я поэтому сейчас пребывал в добром состоянии духа и что-то сипловато напевал себе под нос.

При появлении киммерийца он вопросительно вскинул бровь и застыл с мокрой тряпкой в руках, словно суслик-сиротка в степи.

Конан кивнул ему в знак приветствия и, не останавливаясь, вышел на улицу.

Свежий предрассветный ветерок дохнул на Конана прохладой, принеся наконец облегчение исстрадавшемуся в эту душную ночь телу.

Но вместе с облегчением он принес запах помоев и нечистот, заполнивший все улицы Пустыньки. Варвар брезгливо поморщился и ступил на липкую от грязи мостовую. Сонный город еще тонул в полумраке, лишь тонкая серенькая полоска на востоке свидетельствовала о робком пробуждении нового дня.

Конан пересек улицу, стараясь не наступить на смердящие кучи отбросов и снующих меж ними крыс, обогнул бакалейную лавку, и быстрым шагом направился к южным воротам города. Варвар бесшумно двигался вдоль глинобитных стен домов, оставаясь все время в тени. Но в эту слишком раннюю пору город еще крепко спал, и ни одна заблудшая душа не встретилась ему на пути. Он

--">