Галина Васильевна Герасимова - Невольные герои

Невольные герои.

Исписана истории страница,

Закончен летописной жизни путь,

И некогда с товарищем проститься,

Кого-то позабыть или вернуть.

Разбита честь на тысячи осколков,

Забыта гордость, искренность и долг,

Добро и зло борьбу начали снова -

Таков их вечный, неизменный рок.

Чернильный след - как крови очертанье,

Клейменый знак бумаги пустоты.

Так под рукой невидимого старца,

Зашелестели времени листы.

Сиберские Хроники (Начало).

ПРОЛОГ

   -Лира, ау-у-у! Ты где-е-е? Отзовись!

   Ага, уже бегу и падаю, вот только последнее высоковато будет. Поплотнее укутавшись в плащ, я затаилась и прислушалась - крики доносились все ближе к моему временному убежищу. Сие оригинальное строение находилось на дубе и представляло собой ажурное переплетение веток. Года два назад, когда одному жадному мишке не понравилось наглое проникновение на его частную собственность - сокрытый в густой чаще малинник, мне удалось спрятаться на дереве от разъяренного зверя. А возможно его вспугнули крики приближающегося лесничего...

   От воспоминаний меня отвлек могучий ор кого-то из преследователей, потрясший лес до последнего листочка. Непроизвольно когти впились в кору, врожденная ловкость помогла удержать равновесие, и я тихо выдохнула. Даже если отыщут - живой сдаваться не собираюсь, спиленным деревом проблема не обойдется. Перед глазами всплыла картинка: мужская половина деревни в поте лица пытается повалить огромный столетний дуб, а женская водит вокруг хороводы, подбадривая. Весело потрескивают разожженные костерки, бродят, облизываясь (мне отсюда хорошо видно будет), голодные волки, а местные ребятишки, ничего не боясь, собирают ягоды и грибы, на пропитание работникам пилы и топора.

   Внизу стало подозрительно тихо, настолько, что нервы не выдержали, и я осторожно отодвинула ветку, успевшую окраситься природным золотом...

   -Я нашел ее! - пронзительно завопил Ефим, невысокий щупленький старик с мерзким характером. От беготни по лесным тропкам его вечная шапка-ушанка съехала на бок, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Я недовольно поморщилась и покачала головой. Дома сидеть в такие годы надо, кости старые греть, да внукам байки рассказывать. Нет, все туда же... Эх, зря такой скандал вздул!

   Узелок платочка развязался, позволив трем румяным яблокам, прихваченным мной на обед, завтрак и ужин, посыпаться старосте на голову, и я с откровенным злорадством отметила, что все достигли цели. Жаль только одного - было слишком поздно...

   Шесть мужиков, сыновей Ефима, - косая сажень в плечах каждый - с грозным видом обступили облюбованное мной дерево. Вот и закончилась игра в догонялки. Прощай, суетный, но привычный земной мир!

   -Слезай, малышка, - ласково позвал меня младшенький, от одного облика которого при встрече в сумерках бросало в дрожь.

   -Девочка, не мучай себя! - вторили ему другие.

   -Чего ты боишься - со всеми это случается...

   Я лишь крепче вцепилась в дуб и отрицательно мотала головой. Осознав, что уговаривать меня бесполезно, мужики решили перейти к более активным действиям.

   Перво-наперво преследователи, конечно, попробовали повторить мои акробатические трюки и залезть по стволу. Гладкому, без сучка или выступа до полторы саженей в высь. Наивные. Хоть падать с небольшой высоты всяко приятнее, чем с семи аршинов.

   Затем, разозленные ехидным смехом из кроны, они попытались попросту скинуть меня вниз. Поочередно разбегаясь, парни врезались в бедное деревце. С опасным треском разлетались щепки, по лесу раздавалась отборная брань - любому троллю подобные выражения сделали бы славу, все сразу оказались при деле. К сожалению обеих сторон (но в разных вариантах), никто не пострадал.

   И тут очнулся староста. Кряхтя, поднялся, потирая шишку, окинул меня гневным взглядом, кликнул сыновей. Собравшись в кружок, преследователи о чем-то пошушукались, после чего младшенький радостно улыбнулся и побежал в сторону деревни. Остальные непринужденно расселись под деревом, а Ефим, видя таких внимательных слушателей, решил выступить, дабы усовестить страшную злодейку всея Плутова, меня, если говорить проще:

   -Милое дитя, ты не ведаешь, что творишь, - с легким, несвойственным обстоятельствам порицанием начал он. - Вполне --">