Э С Х Смит - Лабиринт

Седая сова

Никто из простых смертных не мог заметить эту сову — белую при лунном свете и черную на фоне звездного неба. Никто не мог услышать, как она плывет поверху на своих мягких бесшумных крыльях. Но Седая Сова видела и слышала все.

Вот она уселась на дереве, вцепившись кривыми когтями в толстую ветку, и уставилась на девушку, которая стояла внизу на поляне. Ветер стонал и раскачивал ветки, низкие облака стремительно проносились по вечернему небу. От ветра волосы у девушки вздымались кверху. Сова неотрывно следила за ней, выпучив свои темные круглые глазища.

А девушка в это время медленно двигалась к середине поляны, где поблескивал пруд. Девушка была задумчива и сосредоточенна. Каждый неспешный шаг приближал ее к желанной цели. Она раскрыла руки и держала их перед собой. Вновь зашептались деревья, потревоженные ветром. Ветер раздул полы мантии, накинутой на стройную фигуру девушки, и разметал волосы по ее лицу. Глаза у нее были широко раскрыты. Она заговорила.

— Верните мне ребенка, — произнесла Сара тихим, но твердым голосом, в котором звучало мужество, подобающее данной просьбе.

Девушка остановилась и, стоя все так же с протянуты-

ми вперед руками, повторяла:

— Верните мне ребенка… Я прошла через ужасы, опасности и бесконечные трудности, пока не нашла дороги сюда, к вашему замку в Гоблин-Сити. И я сделала это все ради того, чтобы забрать ребенка, которого вы у меня украли.

Она закусила губу и продолжила:

— И знайте, моя воля не слабее вашей… А мое королевство такое же могучее…

Девушка плотно сомкнула глаза. Грянул гром. Мигнула седая сова.

— Моя воля не слабее вашей… — Теперь Сара повторяла эти слова еще тверже, чем в первый раз, — а мое королевство такое же могучее…

Она нахмурилась и опустила плечи.

— Проклятие! — пробормотала она, залезая руками под мантию, и вытащила оттуда книгу.

На обложке золотыми буквами было выведено название «Лабиринт». Держа книгу перед собой, девушка стала вслух читать из нее. В сумерках она с трудом разбирала слова: «У вас нет надо мной власти…».

Она прервала чтение, потому что снова грянул гром — на этот раз ближе, и она вздрогнула. А еще заволновалась ее собака, огромный лохматый пастуший пес. Он и не думал усаживаться у пруда, как приказала ему хозяйка, а твердо решил, что пора идти домой, о чем и сообщил об этом коротким резким лаем.

Сара обмотала вокруг себя мантию, но от этого ей почти не стало теплее. Ведь мантия была просто-напросто старой занавеской, которую девушка прикрепила дешевенькой брошью к вороту платья.

Сара не обратила внимания на сигнал, который подал Мерлин, ее пастуший пес, — она была вся поглощена заучиванием своей речи из книги:

— У Вас нет надо мной власти, — прошептала Сара и, снова закрыв глаза, повторила эту фразу еще несколько раз.

Часы в парковой беседке пробили семь раз. Их удары проникли в сознание девушки и вернули ее на землю. Она уставилась на Мерлина.

— Ой, не может быть, — сказала она. — Не верю: уже семь часов, как это так?

Мерлин поднялся на лапы и отряхнулся, чуя что самые интересные дела еще впереди. Сара повернулась и побежала назад. Пес последовал за хозяйкой. Грозовые облака настигли их обоих и обрушили на них тяжелые капли дождя.

Все это видела Седая Сова. Когда Сара и Мерлин выбегали из парка, она преспокойно сидела на дереве и совсем не спешила за ними. Пришел ее час. Она знала, ЧТО ей хочется. Ведь совы появляются в этом мире, уже имея ответы на все свои вопросы.

Сара спешила по улице, с обеих сторон которой стояли особнячки, окруженные изгородями так же, как Сарин дом.

Девушка бормотала себе под нос:

— Это не честно, не честно.

А к тому времени; когда Сара приблизилась к своему дому, она могла лишь тяжело дышать. Да и Мерлин, не отстававший от нее ни на шаг на своих лохматых лапах, уже начал хрипеть. Странное дело: у его хозяйки, которая обычно двигалась плавно и сонно, появилась привычка по вечерам нестись из парка домой галопом. Может, во всем виновата сова? Мерлин не был в этом уверен. Но что он знал точно, это то, что ему не нравится Седая Сова.

— Это не честно, — Сара была близка к тому, чтобы разреветься.

Мир по большому счету был не справедлив, но особенно несправедливой и жестокой была ее мачеха. Вон она стоит — в дверях дома, разодетая как пугало. На ней темно-синее вечернее платье и меховая пелеринка, нарочно --">