Джордж (Драко) Локхард - Добро пожаловать на Землю

-4000

Эгга стоял у своей перевёрнутой лодки и глядел на большое серое яйцо, которого вчера – он был почти уверен – здесь не было.

–Драться, будешь? – с тревогой спросила жена. Эгга покачал большой лохматой головой и жестом приказал женщине вернуться в чум. Но Укка с рождения была непослушной. Она вошла в дом и сразу вернулась, таща по снегу боевую дубину Эгги. Мужчина нахмурил брови.

–Ты первая, будешь! – рявкнул он на жену. Теперь Укка послушалась и скрылась в чуме. Эгга, недовольно заворчав, поднял дубину и направился к яйцу.

Подойдя поближе, он остановился и почесал в затылке. Яйцо было очень большое – в два раза выше чума. Скорлупа тускло блестела на солнце, словно тюленья кожа, и снега на ней совсем не было. Но ночью шёл снег. А здесь снега не было. Эгга озадаченно нахмурился.

Немного подумав, он решил обойти яйцо. Со стороны моря в скорлупе обнаружилась большая дыра, она слабо светилась и над ней был нарисован олень. Хорошо нарисован, правильно. Эгга улыбнулся.

«Олень» – подумал он. Раз олень – значит, яйцо уже нашёл Чучун. Больше никто в кепеше не умел рисовать оленей. Но Чучун трус. Если Чучун был здесь, и нарисовал оленя – значит, совсем ничего страшного в яйце не осталось.

«Следы», – подумал Эгга. Сюда ходил Чучун, значит должны быть следы. Но следов нет. И снега нет. Значит, вечером, ещё до снега, сюда ходил Чучун, залез в яйцо, всю ночь сидел, утром вышел, убрал снег с яйца, бросил его в море, нарисовал оленя, снова вошёл в яйцо, и сейчас там сидит.

Поняв это, Эгга топнул ногой и потряс дубиной, вызывая Чучуна наружу.

–Яйцо ближе моему чуму, чем твоему, оно моё! – крикнул он.

Но вместо Чучуна из яйца вышел маленький человек – как ребёнок, только зелёный. От удивления Эгга чуть не уронил дубину.

–А где Чучун? – спросил он, когда опомнился.

Зелёный маленький человек похлопал себя по голове и сказал:

–Абориген, я посланник великой империи Аддар. Ваша планета, Земля, так далеко от нашей, что я летел сюда целую тысячу ваших лет. Империя желает захватить Землю, но для этого нам нужно добровольное согласие хотя бы одного её жителя, иначе галактический совет не одобрит нашу операцию и у империи будут неприятности. Скажи, что приглашаешь нас – и я исполню любое твоё желание.

Из всей речи Эгга понял только одно: зелёный человек пришёл сюда, чтобы захватить его чум. Прежде, чем в голове родились другие мысли, Эгга громко закричал и со всего маху ударил пришельца дубиной по затылку. Зелёный маленький человек молча свалился в снег.

–Никто! Не! Тронет! Мой чум! – проревел Эгга, потрясая дубиной. Потом он подумал, зачем нужен его чум этому человеку, когда у него уже есть такое хорошее яйцо? Совсем не нужен, правильно. Значит, Чучун, когда ходил сюда, подговорил зелёного человека отнять чум Эгги и дать ему, а за это нарисовал на яйце оленя.

Поняв это, Эгга зарычал от злости и бросился бежать, размахивая дубиной. Теперь он сам отнимет чум у Чучуна! И пусть знает, как посылать к нему зелёных маленьких людей!

Тем временем зелёный маленький человек с трудом встал и потряс головой.

–Не получилось, – заключил он печально. – Попробую через две тысячи лет.

Когда вечером покрытые синяками Эгга и Чучун вместе пришли бить наглого пришельца, яйца уже не было. Чучун решил, что Эгга над ним посмеялся, и они ещё раз подрались, а Укка, жена Эгги, тем временем трепала волосы Чаки, жены Чучуна.

Утром они помирились и вместе поплыли на рыбалку. Спустя месяц они начисто забыли о ссоре.

-2000

Когда в самом центре солнечного Сибариса, посреди роскошного парка Триквиния, торговца пряностями в четвёртом поколении, за одну ночь выросло уродливое серое яйцо, почти никто в городе не удивился. Вражда Триквиния со скульптором Алкменом уже успела всем надоесть, и лишь несколько престарелых геронтов явились поглядеть на очередное творение мстительного гения.

–На этот раз он перешёл все границы, – сухо заметил Эфрисфей, недавно пышно проводивший семидесятый десяток. Его друг, пожилой художник Клеон, с отвращением оглядел серое яйцо.

–Алкмен, разумеется, сделал вид, что он тут ни причём.

–Разумеется, – фыркнул самый старший из геронтов, престарелый Патрокл, в юности сумевший даже в Сибарисе