Валерий Владимирович Атамашкин - Избранный. Печать тайны

Валерий Атамашкин Избранный. Печать тайны

Пролог

1

— Турек, я не играю по чужим правилам.

У короля слезились глаза. Турек до крови прикусил губу.

— Я знаю, брат, я все знаю, но…

— Но?! — взревел король. — Что но? Ты хочешь, чтобы я отдал ребенка? — Грозный взгляд короля метал молнии, желваки ходили взад-вперед. — Не бывать этому! Сами Боги подарили мне малыша!

Турек задумался, его рука скользнула по плечу брата. Пальцы сжались. На гневный взгляд брат отвечал брату холодным спокойствием.

— Ты уверен что это твой сын? — спросил он.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Никто не смел моргнуть. Лишь часы настойчиво, удар за ударом, маршировали по циферблату. Перед глазами Турека стоял древний как само мироздание обряд. После рождения наследника, ребенка ложили в корзину и опускали в океан. Считалось, что тот ребенок, которого морская волна выбросит обратно на берег достоин престола. Ребенка короля, в корзине подхваченной волнами, унесло в океан. По королевству был объявлен траур. Однако на третий день волны выбросили на берег корзину. В ней лежал малыш. На плече ребенка отпечаталась черная как смола метка, которую поначалу приняли за родовое пятно. Тогда все думали, что наследник вернулся.

Турек понимал, что король не ответит.

— Ты должен! — сказал он.

Взгляд без толики сомнений пытался проникнуть королю в душу. Могучий владыка не выдержал и отвернулся. Свеча на столе горела в полумраке и освещала маленькую комнату. Глаза короля блестели. Он смотрел в окно, широкая могучая грудь содрогалась немыми рыданиями.

— Я не могу, — тихий голос обогнул комнату.

Турек остался недвижим.

— Совет прав.… Это пророчество, Халиф.

Колыхнулось пламя свечи.

— Марионетки, — прошипел владыка, голос обжигал твердостью. — Марионетки, глупцы. Неужто им не понять истины?

— Ты не прав, брат. Пророчество! Ты же сам не раз перечитывал главы «Вех» — Турек врезал кулаком по столу. — Никто из них не перечил королевской воле! Никогда! Ты думаешь, им легко дался приговор?

Король не ответил.

— Марекон лично ходатайствовал за отложение дела во втором заседании.

— Бред! Это ничего не могло изменить, — вздохнул Халиф.

Турек кивнул.

— И мы оба это прекрасно знаем. Это судьба.

Халиф печально улыбнулся.

— Этот ребенок… Он судьба. Он дал смысл моей жизни, спас престол. Когда я нашел его на берегу, то не знал, что все обернется так. В нем сила, брат. В нем. Он нем может умереть, — по суровому лицу повелителя скатилась слеза и затерялась в густой бороде. — Рок ждет каждого, — добавил он задумчиво. — Он меченый, брат. Мой сын — меченый.

Турек почесал бороду. Он видел, как мучился брат.

— Есть понятие, но нет четких рамок. Нет рамок, значит, есть простор.

Король наморщил лоб, а Турек скрестил руки на груди и уставился в одну точку. Повисло молчание. Тихо тикали часы, которых никто не слышал. Турек замер.

— Есть простор, но нет понимания, Халиф, — он кивнул, пальцы забарабанили по столу. — А если есть понимание… — Турек похлопал короля по плечу. — Все будет хорошо, мой брат. Я знаю выход, Халиф.

* * *

Палящее солнце лениво спряталось за горизонтом, и дышать стало легче. Неожиданно проснувшийся ветерок хлопал настежь распахнутыми окнами и теребил шторы на третьем этаже в небольшой комнате, служившей кабинетом. Сквозняк, гуляя по комнате, то и дело перебирал листочки на столе. Грузного вида старик, с солидным, спрятанным под столом пузом, торопливо накрывал бумаги папками, дабы они не разлетелись вокруг или, чего доброго, сквозняк не сдул их на улицу. Но проснувшийся ветерок не собирался сдаваться, и на пол спланировал первый лист, на котором рукой старика были записаны кое-какие пояснения по одной из заявок. Толстяк беззвучно выругался, а затем уже вслух добавил.

— Так дело не пойдет.

Кряхтя, он поднялся из-за стола и на своих маленьких, коротких ножках засеменил к оконным проемам, чтобы закрыть ставни на щеколды. Очередной рабочий день клонился к концу. Толстяк задернул шторы и улыбнулся.

— Вот и все, — прошептал он. — Так и справляемся. М-да, — выдавил он.

На вид ему было около семидесяти лет. Он был маленького роста, с короткими руками и ногами, аккуратно зачесанными назад волосами и большим носом, необычайно сочетающимся с широким красным лицом и желтыми зубами. Где-то в --">