Виктор Некрас - Дажьбожьи внуки Свиток второй. Земля последней надежды (СИ)

на будущее охотиться в здешних краях. Вестимо, у людских князей одна власть, а у Лесных Владык иная, да только мало ль… Невестимо ещё, чем бы и ныне окончило.

— Княже, — вновь окликнул его Ярко из-за спины.

Хлопнув себя по лбу, князь оборотился — это ж надо было даже и забыть про гонца. Кметь уже отошёл от испуга и глядел весело, разбойно-бедово. Нет, это не боярский кметь, — вспомнил Брячислав. — Этот из городовой рати. И зовут его… Летко… нет… Нечай, вот как! Князь вяло улыбнулся, радуясь тому, что вспомнил, и негромко спросил:

— Чего у тебя?

— Весть к тебе, княже, срочная, — полочанин под княжьим взглядом приосанился и вскинул голову. Охотники невольно залюбовались — горд парень, ох и горд. Такого не враз и согнёшь, даже и перед княжьей волей.

— Что ещё за весть такая? — нахмурился князь. Ну что такого срочного и важного могла сообщить ему сейчас посадская господа после того, что они только что видели? По спине вновь побежала морозная змейка, сводя кожу меж лопаток судорогой.

— Так… сын у тебя родился! — весело возразил кметь и, не сдержав чувств, расхмылил во всю ширину рта. Глянул на князя радостно. — Наследник!

Брячислав, расслабленный радостью от удачной охоты, хмелём и страхом от встречи с Сильным Зверем, не вдруг и понял. Отмахнулся было — будет, мол, болтать-то — да так и замер с поднятой рукой.

— Ну?! — неверяще переспросил он, впиваясь в кметя взглядом. Во рту разом пересохло.

— Да… вот солнце, княже, — парень махнул рукой в сторону солнца и довольно улыбнулся. — Соврать не даст.

— Ну… — князь не враз и слова-то нашёл, чтоб ответить. Первое, что нахлынуло вдруг — какая-то странная слабость в ногах. Потом выросло откуда-то из глубин души неудержимое ликование, стремление прыгать, вскочить на коня, куда-то срочно скакать. Ну как куда… в Полоцк, вестимо. Ан до Полоцка вёрст с полсотни. Ну и что же? Силу вдруг в себе ощутил — горы бы своротил. Снова поворотился к кметю. — Какой награды для себя просишь?!

Сын, наконец-то сын… Брячиславу Изяславичу было уже за тридцать лет, а в таком возрасте сын — отрада. Особенно после двух подряд дочерей.

— Не, — весело отверг молодой кметь, решительно мотнув разбойно-вихрастой головой, глянул озорно. — Никоей награды не надо мне от тебя, княже!

— Чего так? — князь непонимающе выгнул бровь.

— А у меня тож сын родился, так потому, — всё так же весело пояснил кметь.

Средь дружины прошёл удивлённый гул.

Князь расхохотался.

— Ну… коль так… чару ему!

Кто-то из ловчих протянул из-за спины бутыль:

— Чар с собой нету, княже, не обессудь, — с деланным сокрушением прогудел он.

— Выпей, — князь протянул кметю бутыль. — За Брячиславича и Нечаевича. Так?

— Так, княже, — весело подтвердил Нечай, принимая княжье подношение, глотнул как следует. Покосился на князя, не отрывая бутыли от рта, понял, что можно ещё. Глотнул и ещё, и опять — как следует.

— А за радостную весть я тебя всё ж награжу, — бросил Брячислав как о решённом. — В дружину ко мне пойдёшь?

Кметь от неожиданности поперхнулся.

— А и пойду, княже, коль берёшь, — отдышась, сказал он и улыбнулся, не сумев удержать удовольствия. — Честь немала.

Уже на обратном пути, когда завиднелись в вечерних сумерках стены Полоцка, Брячислав негромко спросил у Нечая — кметь ехал невдалеке и по первому знаку князя оказался рядом.

— Как сына-то назовёшь?

Нечай, помедля с полмига — негоже вслух произносить имя только что рождённого младеня, да ещё посередь леса, — всё ж решился — уж кому-кому, а князю-то сказать можно:

— Несмеяном назвать думали.

Теперь если и слышала его нечисть лесная, ничего сделать мальчишке не сможет — он ведь не сказал, что мол, Несмеяном назвали. Думали только.

— У нас в роду всех мужиков на "не" кличут. Меня — Нечаем вот, отца моего Некрасом, а деда — Немиром.

— Крестить думаешь? — отрывисто и всё так же негромко спросил Брячислав.

Нечай замялся. Князь с любопытством ждал, уже заранее зная ответ — решится парень сознаться в приверженности к старым богам или нет. Всё ж Нечай решился — князь Брячислав николи никем не был замечен в числе ревнителей Белого бога христиан:

— Жена против, — выдавил он, глядя в сторону. — Да и сам я…

Кметь недоговорил. Князь только задумчиво --">