Геннадий Евгеньевич Ангелов - Звёздный «Кентавр». Шаг назад

Геннадий Ангелов Звёздный «Кентавр». Шаг назад

Человек существует, когда выбирает себя.

Артур Шопэнгауер.

Вместо предисловия

Корабль удалялся от проклятой планеты навсегда. Позади, оставались годы испытаний и, фактически, одиночества. Люмикс меня многому научил и, сейчас, вспоминая время, проведённое на планете, я понимал, что стал гораздо мудрее. Лена не захотела улетать на Землю и осталась с Михаем и его семьёй. Было жаль бросать её, но никакие доводы не действовали. Она упрямо стояла на своём и не желала меня слушать. Любил ли я её? Может быть…На душе было противно и тошно, когда она заявила, что остаётся, мне захотелось связать её и силой затянуть на корабль. Но как говорят: «Насильно мил не будешь» – и я отказался от этой затеи. Мои красноречивые признания в любви не имели результата. Лена молчала и не желала слушать. В конце концов, я плюнул на всё, простившись с Михаем и Васькой, отправился на Землю.

На «Стрекозе» я бездельничал и шатался по кораблю из угла в угол. Экипаж был немногословен и состоял из пяти человек. В капитанскую рубку вход был закрыт. С лишними вопросами я не лез к солдатам, понимая, что люди находятся на службе. Замечал, что мне не очень-то доверяют, однако не держал никакой обиды. Меня поместили в отдельную каюту, и в ней я находился до прибытия на Землю. Шесть дней занял перелёт домой. Эти дни показались мне вечностью. Я вспоминал родителей, школьных друзей, и представлял нашу встречу. Мне, почему-то, хотелось сделать всем близким подарки, и неважно какие. Листая журналы и прокручивая фильмы, валялся на койке и отъедался. Продуктовый ассортимент на «Стрекозе» отвечал самым изысканным вкусам. Впервые, за несколько лет, я пил молоко, ел творог, мороженное, и как ребёнок зажмуривался от удовольствия. «Стрекоза» случайно оказалась на Люмиксе. Основной компьютер корабля принял сигнал бедствия, и экипаж опустился на планету. Позже оказалось, что была неисправность в системе наблюдения, и компьютер корабля выдал ошибку. Благодаря такой ошибке, которую не иначе как счастливой не назовёшь, я и смог получить возможность вернуться.

– Завтра будем дома, – сказал седовласый командир корабля.

Он заглянул ко мне вечером, усевшись по-свойски на мою кровать, взял в руки толстый журнал.

– Сколько тебя не было дома? – задал он вопрос, не смотря мне в глаза.

– Года два, не больше.

– Ну и как путешествие? Понравилось?

Отбросив журнал, он встал спиной к прозрачной двери. Метра под два ростом, он пребывал в прекрасной физической форме, чего нельзя было сказать обо мне.

– Когда выполняешь приказ – это одно, а вот путешествовать не по своей прихоти, скажу я вам – дело хреновое. Особенно, когда попадаешь в плен, и над тобой проводят опыты и неизвестно чем это грозит в будущем. Так что, капитан, путешествовать не понравилось. Людей на Люмиксе много, но в основном они далеко не люди…

– Это как?

Глаза капитана чуть не вылезли из орбит. Губы растянулись в лукавой усмешке. Он пригладил козлиную бородку и ухмыльнулся.

– Долго рассказывать. И я по уставу, как человек военный, должен отчитываться своему руководству. И не всегда информация, которой владеешь, является открытой для широких масс. Ты уж не обессудь, капитан.

– Ладно, солдат, не хочешь говорить не надо. Я понимаю…

– Скажи капитан, как на Земле? Что нового? Какое сейчас время года?

– Мы когда улетали, была зима, четыре месяца полётов, считай сам.

– Ага, значит весна!

Глаза у меня загорелись, и я потёр руки.

– Точно весна. Скоро сам увидишь.

Он ушёл, а я с нетерпением стал ждать завтрашнего дня. Двигатели корабля работали практически бесшумно. Едва заметный гул хорошо убаюкивал перед сном, но в последнюю ночь на «Стрекозе» я, как не пытался, но уснуть не смог.

Встречающих нас не было видно. Солдаты разгружали корабль и с интересом и опаской поглядывали на вновь прибывших. Я вышел и поклонился земле. На глазах появились слёзы, которые я не в силах был сдерживать. Спустившись по трапу, я встал на колени и поцеловал примятую пожухлую траву. Вдыхая знакомый с детства, аромат полей и трав, я не верил, что наконец-то дома. Чувства гордости овладевали мной. Вдалеке показался офицер, в сопровождении двух солдат. Он шёл уверенным шагом в мою сторону. Я вытянулся и поправил смятый комбинезон. Офицер, которому было не больше двадцати пяти лет, с редкими усиками и тоненькими --">