Алла Вячеславовна Щедрина - Эмигрант. Гексалогия

Алла Щедрина

Эмигрант. Гексалогия

Эмигрант

Услышав звук открывающейся двери, Вела подняла голову. Судя по сияющему виду мужа… Она вздохнула:

– Добился своего?

Жорот кивнул, улыбаясь.

– Инициация Карты послезавтра.

– Значит, вечеринка через два дня. Так?

– Скорей всего, – он мягко обнял Велу, коснулся губами ее виска.

Она раздраженно высвободилась и, передернув плечами, вышла из кабинета.

Жорот, рассеяно присев на край стола, задумался. Его решение покинуть Клан автоматически означало развод с Велой.

Они прекрасно подходили друг другу – и внешне, и характерами. Когда Жорот с Велой появлялись где‑нибудь вместе, их обязательно провожали взглядами – высокий мужчина с тяжелыми чертами лица, в черной мантии, длинными темными волосами, собранными в хвост, и изящная женщина, походящая на эльфа в своих воздушных одеждах, с рассыпанными по плечам локонами цвета спелой пшеницы. Когда же колдунья переходила в мужскую ипостась, она с сожалением расставалась с полупрозрачными платьями, переходя на эффектные брючные костюмы. Как‑то Вела призналась Жороту, что единственное, что ее не устраивает в мужской фазе – невозможность носить любимые наряды.

По характерам соотношение было приблизительно таким же – невозмутимо‑спокойный, основательный Жорот уравновешивал резкость и порывистость Велы. Когда требовалось принять решение мгновенно – интуитивно, а не логически – Вела брала инициативу в свои руки. Жорот же никогда не спешил с выводами, но если приходил к каким‑либо, сдвинуть его было нереально.

Их отношения длились больше века и никто не имел причин для недовольства. До тех пор, пока он не сообщил ей о том, что собирается добиваться статуса «выездного».

Вела сначала подумала, что он шутит. Когда же поняла, что Жорот серьезен, решительно высказалась, что не собирается иметь ничего общего с этой авантюрой.

– Я тебя не понимаю. Тут у тебя перспектива профессионального роста. И условия, чтобы реализовать свои способности по максимуму, не озабочиваясь личной безопасностью или необходимостью выживания. А кем ты будешь снаружи? Еще одним сомнительным фокусником?

– Видишь ли… Тут я ощущаю себя тепличным растением. Считаешь, что отсутствие внешних раздражителей способствует профессиональному продвижению? Сильно сомневаюсь. Начинаешь всерьез заниматься чем‑либо именно тогда, когда осознаешь ограниченность времени…

– И другие препятствия, – язвительно закончила Вела. – Дело твое. Что ты хочешь от меня? Или соблаговолил поставить меня в известность только из вежливости?

Жорот спокойно взглянул на женщину:

– Мы в официальном браке, не забывай.

– Надеюсь, это не значит, что я обязана поддерживать твое сумасшествие?

– Хотя бы не мешай.

Женщина задумалась – сообразив, что он хотел сказать.

– Ага. Если я буду протестовать, тебе почти наверняка не дадут «добро» на выезд?

– И я уеду просто так, – кивнул колдун.

Вела знала мужа. Поставив перед собой цель, он всегда шел до конца. Ей нравилась эта его черта, хотя Вела осознавала, что в один прекрасный момент его упертость может обернуться против нее. Что ж. «Предупрежден – значит вооружен». Жорот был хорошим мужем, но все кончается… Иначе ничего не могло бы начинаться, не так ли?

– Если я соглашусь «держать» твою Карту, этого будет достаточно?

Картой назывался «живой» отпечаток личности уезжающего, который принимал на себя маг, остающийся в Клане. В случае смерти «отпускника» к магу, держащему Карту, приходил посмертный отпечаток, обладающей всей информацией, которую имел отпускник на момент смерти. С помощью этой информации выяснялась причина смерти, и ее виновник, если таковой имелся, карался специальной Службой Клана – иногда по официальным каналам, а чаще виновника находили мертвым. Причем рядом с трупом Служба Клана всегда оставляла знак, объясняющий, за что убит этот человек. Обычно в таких случаях в Службу Клана слали запрос и, при официальном подтверждении причины мести, прекращали дело. Поскольку убитый сам дурак, нечего было с Клановцами связываться…

Жорот спокойно кивнул:

– Более чем.

Он