Джон Рональд Руэл Толкин - Сказки Волшебной страны

что Аллен и Ануин желали непременно развития темы хоббитов.

Отныне Толкин был полностью поглощен работой над произведением, ставшим впоследствии его шедевром, – «Властелином Колец». «Роверандом» же не рассматривался издателями вплоть до 1998 года…

Можно безо всякого преувеличения утверждать, что не будь на свете «Роверандома», не появился бы и «Властелин Колец» — ведь именно тот энтузиазм, с которым подобные «истории для домашнего пользования» принимали дети писателя, в конце концов и привел к работе над «Хоббитом» и его продолжением. Большинство таких историй оказывалось «однодневками». Некоторые записывались, однако до конца доводились немногие. Толкин начал вживаться в роль рассказчика к 1920 году, когда написал свое первое «Письмо Рождественского Деда». Потом были еще истории про злодея Билла Стикерса, про крошечного человечка Тимоти Титуса и про огненно-рыжего Тома Бомбадила, чьим прототипом послужила датская кукла Майкла. Ни одна из этих историй не получила развития. Один только Том Бомбадил обрел позже новую жизнь – в поэмах и во «Властелине Колец».

В отличие от всех этих историй «Роверандом» завершен, мастерски отточен и обладает наибольшим среди всех «домашних» выдумок того времени своеобразием. Текст сказки насыщен безудержной словесной игрой. Здесь и звукоподражания, и аллитерации, и стилизация под детскую устную речь («фью-у-у», «плюханье», «пузико»), равно как юмористически-длинные описания («… параферналии, инсигниции, меморандумы… символы, своды рецептов, магические напитки, приборы, а также мешки и бутылки самых разнообразных заклинаний…»), и парадоксальные повороты текста («…и он мгновенно растворился в разреженном воздухе. А ведь только тот, кто никогда на Луне не бывал, и сможет рассказать вам, какой разреженный там воздух»)…

Правда, кое-кому язык сказки при всей своей свежести может показаться чересчур сложным для маленьких детей. Однако сам Толкин с такой точкой зрения не согласился бы. «Богатый язык, – писал он, – возникает не от чтения книг, написанных в соответствии с чьими-то понятиями о языке определенной возрастной группы. Он возникает из чтения вневозрастных книг» (Письма Дж. Р. Р. Толкина/Letters of J. R. R. Tolkien, 1981).

«Роверандом» примечателен еще и тем, что в произведении задействовано множество самых разнообразных автобиографических и литературных реминисценций. Прежде всего герои сказки – это, конечно, семья Толкинов и сам автор. Мы видим коттедж и песчаный пляж, сияющую над морем луну, шторм и чувствуем настроение, царившее в семье после пропажи собачки. Кроме того, в сюжет то здесь, то там вкраплены сентенции автора по поводу весьма заботившего его загрязнения окружающей среды. К этому Толкин добавляет целую россыпь отсылок к мифам и волшебным историям разных народов: тут Красный и Белый Драконы из британской легенды о короле Артуре и Мерлине; и всевозможные мифические обитатели моря – русалки, Нйорд, Старик-из-моря; и Великий Змей Мидгарда из скандинавских саг… Заметны и отзвуки широко известных в то время английских детских книг – «Псаммед» Э. Несбит, «Алисы в Зазеркалье» и «Сильвии и Бруно» Льюиса Кэрролла, «Сказок просто так» Р. Киплинга… И как ни удивительно, весь этот разношерстный материал великолепно уживается. С некоторой долей несовместимости, конечно, но зато и с массой удовольствия – для тех, кто способен узнавать намеки.

В лекции 1939 года «О волшебных историях» Толкин критикует многочисленные описания фей и эльфов в виде «цветочных малюток с крылышками, как у бабочек». Однако во времена «Роверандома» он и сам еще не чурался эксцентричных идей наподобие лунных гномов, скачущих верхом на кроликах и готовящих блины из снежных хлопьев, или морских фей, путешествующих в запряженных крошечными рыбками колесницах из ракушек. Позже писатель признавался, что в 20 – 30-е годы он все еще «пребывал под влиянием обычая считать «волшебные истории» адресованными детям». В соответствии с этим в сочинениях того времени он иногда прибегает к переработке образов и методов, типичных для традиционных «волшебных историй». Таковы традиционно шаловливые эльфы Ривендела в «Хоббите», «закадровый» голос автора-рассказчика в «Хоббите» и еще более – в «Роверандоме».

Позже Толкин даже сожалел, что записывал свои ранние истории, и выражал пожелание, чтобы некоторые из них – особенно знаменитые ныне «Шаги гоблинов» — были похоронены и забыты. Потому что в --">