Влада Ольховская - День, когда умерли драконы

Влада Ольховская День, когда умерли драконы (Лучшее из чудовищ-2)

Пролог

Женщина изогнулась в крике, рванулась из последних сил, но веревки держали крепко. Они, даже обмотанные шелковыми лоскутами, давно изодрали кожу на ее руках и ногах. Только вряд ли она чувствовала эту боль — такую ничтожную по сравнению с тем, что творилось с ее телом сейчас.

Белые простыни стали алыми, кровь ручьями стекала на мраморный пол по деревянной кровати. Дворцовые целительницы и повитухи едва сдерживали панику, стараясь хоть как-то помочь несчастной женщине, напряженной, как натянутая тетива лука, обезумевшей от страха. Многие из них сотни раз приветствовали младенцев, приходящих в этот мир. Но то, что рвалось наружу из тела роженицы, младенцем не было.

Они хотели убежать — и некоторые уже пытались. Те, что осмелились, сейчас лежали остывающей грудой тел в углу комнаты. Это научило остальных быть молчаливыми и покорными.

Новый крик разрезал воздух и Камит, вздрогнув, отвел взгляд.

Все, что происходило здесь, все ночные кошмары, обрушившиеся на страну, были, по сути, его виной. Он мог сколько угодно доказывать себе, что не того хотел, когда начинал войну. Камит все равно не мог забыть о древних проклятьях, предупреждавших: тот, кто прольет императорскую кровь, принесет смерть на эти земли.

Он не остановился тогда, а сейчас было слишком поздно. Ничего уже не исправить.

Камит был рожден, чтобы править — но лишь одной из провинций. Когда-то его предки были королями, а их земли — отдельной страной. Однако более пяти столетий назад династия Реи объединила пять государств, изгнав из них чудовищ. В благодарность за это народ и правители тех стран поклялись новому императорскому роду в вечной преданности. Эта клятва передавалась от поколения к поколению, и Камит, принимая правление у своего отца, повторил ее.

Тогда он верил своим словам, он уважал императора и готов был жизнь за него отдать. Он и представить не мог, что пройдет не так много лет, и он со свой армией ворвется в столицу, по его приказу головы императора и наследника престола выставят перед толпой, а чудовища снова вернутся в этот мир. Камит до последнего считал, что поступает правильно. У него была важная причина сделать этот шаг, он не сомневался, что спасает империю от устаревших законов, несет счастливое будущее для всех, а не только для приближенных императора.

Теперь от той уверенности почти ничего не осталось. Камита не покидало чувство, что его использовали.

При мысли об этом он покосился на человека, стоявшего рядом с ним. Хотя какой он человек? Танис был сильнейшим из магов, которых Камиту доводилось встречать за свою жизнь. Он пришел когда-то в его дом из пустоты, у него не было ни клана, ни родины. Но то, что он не очередной бродячий шут, Танис доказал очень быстро. Сила пылала вокруг него, безграничная, бездонная. Теперь уже Камит сомневался, что это существо хоть как-то связано с людьми.

Танис предложил ему помощь, пообещал ему корону. Камиту казалось, что это он, глава провинции, управляет всем, а маг всего лишь протягивает ему руку. Танису не нужна была власть над империей, так он говорил. Чародей ненавидел династию Реи всем сердцем и многое бы отдал, чтобы избавиться от них.

Это он придумал показательную казнь правителя и первого принца. Он же заколдовал второго принца, превратив гордого воина в своего покорного раба. Камиту это не нравилось, однако он давно уже боялся перечить своему магу. Он понял, насколько зыбкой на самом деле была его власть: он на троне до тех пор, пока это удобно Танису. Но если правитель начнет возражать слишком часто, маг просто выберет другого императора.

Управлять страной самостоятельно он не хотел, однако и на людей, живущих в империи, ему было плевать. Танис притащил сюда чудовищ, которые до этого веками томились в заточении Мертвых земель. Сначала их было немного, и они помогли быстро разбить императорскую армию. Но ведь они остались в стране и после этого!

Танис сказал, что так нужно, чтобы избежать мятежей. Камит не посмел с ним спорить.

Женщина, привязанная к кровати, захрипела в последний раз и затихла. Ее лицо, облепленное мокрыми от пота волосами, застыло в маске агонии, глаза остановились. Она была мертва, однако движение в ее теле продолжалось — в пугающе большом животе, окруженном кровавой тканью.

Это, --">