Кира Александровна Соловьёва - Небесные корабли (СИ)

искать.

Могила безмолвствовала, но тот, кто безнаказанно шастал по горам, уже привык докладывать о своих наблюдениях пустоте - порой до боли, до запертого в груди плача надеясь, что она отзовется.

Впрочем, сегодня он был не в настроении жаловаться.

Он преодолел весь этот опасный путь только для того, чтобы глухо, на грани звериного рыка, дать клятву:

- Я убью всех, кто посмеет тебя потревожить.

Хлопанье крыльев донеслось, кажется, с юга, и путник торопливо бросился прочь, ступая на обнаженные участки мертвой травы и стараясь не прикасаться к снегу. Нырнул под широкий каменный карниз, ничуть не опасаясь, что злокозненные горы расстанутся с ним ради убийства незваного гостя, и затих. Даже дышать перестал, хотя легкие тут же взбунтовались против такого небрежного отношения.

Зеленый, похожий на ящерицу дракон проскользнул мимо, едва не задев надгробие хвостом. Путник стиснул зубы, испытывая желание выйти и размазать небесную тварь тонким слоем по краю ближайшего обрыва, но все-таки сдержался. Вытерпел. Нет, ему нельзя себя обнаруживать.

Еще слишком рано.

Он закутался в длинный, тяжелый плащ, разглядывая безоблачное голубое небо. Отбросил капюшон, подставляя солнцу лицо. Взъерошенные русые волосы, коротко и неаккуратно остриженные, заблестели под рассеянными лучами, а жутковатые белесые глаза - глаза призрака, а не человека, - вспыхнули расплавленным золотом. Вспыхнули и тут же погасли, пряча магию заклинателя глубоко внутри - так глубоко, чтобы никто не смог ее отыскать.

Отдохнув, путник отряхнулся, хлебнул сладкого эльфийского эля из фляги и побрел назад, туда, откуда пришел. Ветер услужливо заметал его следы, а Южный Хребет забыл о своих собственных правилах и горестно, тоскливо подвывал, умоляя гостя не уходить. Но тому было без разницы, что чувствуют горы. Самому бы что-нибудь ощутить, и неважно, что - старательно изображаемую ярость, обиду или веселье. Он так отвык от всего яркого, теплого и шумного, что постаревшим сердцем завладело тягучее, мерзкое ничто - хотя вряд ли путник мог постареть.

К вечеру он пересек границу деревни, поздоровался со стражниками, стерегущими деревянные ворота. На частоколе болтались, позвякивая друг о друга, разномастные котелки, горшки и глиняные вазы, а кое-где - и простые чашки, не обремененные ни росписью, ни поверхностной резьбой. Все жители деревни довольствовались теми дешевыми предметами, что путник сумел достать, не привлекая к себе внимания.

Ставни уже закрыли, двери заперли, и по единственной улице неспешно прогуливались воины. Высокие, стройные, в серебристых кольчугах и шлемах, с острыми эльфийскими ушами. Последние эльфы империи. Те, кто рискнул поверить в едва зародившуюся угрозу, кто рискнул разрушить свои прежние дома и обставить все так, будто их уничтожили люди. И те, за кого путник был в ответе.

Он любил их - эльфов, связанных одной кровью, преданных своему народу и своим семьям. Эльфов, предназначенных для созерцания и творения, для создания прекрасных и удивительных вещей. Любил с тех самых пор, как впервые увидел.

Путник переступил порог дома, успевшего остыть и наполниться студеным, щиплющим в носу запахом зимы. Чтобы его прогнать, пришлось использовать весь оставшийся запас дров и, прихватив угловатый гномий топор, выйти к сараю. Там путник задержался на добрых полтора часа, разделив на части огромную ореховую ветку.

Было странно осознавать, что внизу, на равнинах и в городах, едва заканчивается лето, - ведь Южный Хребет был скован морозами постоянно, без передышек на мимолетное тепло. Было странно осознавать, что внизу продолжаются политические игры и войны, что предки нынешнего императора основали Орден, что заклинатели получили свободу и право распоряжаться своей магией так, как подсказывает ум. Было странно, потому что ему и его друзьям выпала прямо противоположная судьба, и они боролись за волшебство, пока не поняли, что это бессмысленно. Им бы стоило навеки пропасть, исчезнуть в какой-нибудь подобной деревне и перестать доказывать, как важны заклинатели драконов для развития Ильно. Но в те годы они были наивными дураками, за что и поплатились - вполне справедливо, но все равно страшно.

Перетащив новые дрова в кухню, путник сел на колченогую табуретку у окна. Почистил несколько картофелин, лук, морковь, разрезал на две половинки кусок говяжьего мяса. Продукты приходилось добывать --">