Джон Рональд Руэл Толкин - Приключения Тома Бомбадила

показывают также, что забрендийцы были знакомы с Томом Бомбадилом, ^{note 4} хотя, без сомнения, столь же мало подозревали о его могуществе, как население Графства — о могуществе Гэндальфа. И тот и другой рассматривались хоббитами как доброжелательные личности, быть может, несколько таинственные и непредсказуемые, но и не в последней степени забавные. Номер 1 — более раннее произведение, составленное из различных хоббитонских легенд о Бомбадиле. Сходные предания использованы и в номере 2, хотя доброжелательное подшучивание Тома над его знакомцами обратилась здесь в едкие насмешки, не без юмора, но с оттенком угрозы. Этот стих сочинен, вероятно, много позднее, уже после появления Фродо и его спутников в жилище Бомбадила.

Собственно хоббичьи стихотворения, здесь представленные, обладают двумя главными общими чертами: пристрастием к иноземным словечкам и к ритмическим или рифмовым сложностям. При всем своем простодушии хоббиты явно уважают такие вещи, как добродетель и любезность, хотя качества эти — в основном лишь имитация учтивости эльфов. Данные стихи также, по крайней мере на первый взгляд, легкомысленны и фривольны, но при чтении временами возникает неловкое ощущение, что подразумевается в них больше, чем высказывается. Исключение составляет только номер 15, явно хоббитанского происхождения. Это наиболее позднее произведение, относящееся к Четвертой Эпохе, включено тем не менее в сборник, ибо чья-та рука накорябала в конце «Сон Фродо»— весьма любопытная отметка. Она указывает, что стихотворение (вне всякого сомнения, сам Фродо его не сочинял) ассоциируется с темными, тягостными видениями, посещавшими Фродо в марте и октябре в течении последних трех лет. Но оно созвучно и другим преданиям о хоббитах, зараженных «безумием странствий», которые, если когда-либо и возвращались, чувствовали себя неладно и неуютно на родине. Море всегда и всюду присутствует на заднем плане в любых хоббитских сочинениях, но страх перед ним и недоверие ко всем эльфийским легендам в Графстве Третьей Эпохи преобладали, и настрой этот не вполне исчез после событий и перемен, завершивших Эпоху.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТОМА БОМБАДИЛА

Жил-был Том Бомбадил — развеселый малый

В ярко-желтых башмаках, в синей куртке старой,

И в зеленом кушаке, и в чулках из кожи,

В острой шляпе, и перо есть на шляпе тоже.

Он на горке поживал, где родник Ветлянки

В чащу ручейком сбегал прямо по полянке.

Как-то летнюю порой старый Том, гуляя,

В заливных лугах кружа, лютики срывая,

Травкой щекоча шмелей, что в цветах гудели,

Засиделся у реки: воды так блестели…

Борода висит в воде, прямо как на грех.

Золотинка, дочь Реки, тут всплыла наверх…

Ловко дернула она. Том в кувшинки — плюх!

Ну барахтаться, хлебать, булькать — фух! да ух!

— Эй, Том Бомбадил! Ты на дно собрался?

Пузырей тут напускал, тиной расплескался,

Быстрых рыбок разогнал, диких уток тоже…

Шляпу, глянь-ка, утопил! И перо к тому же!

— Ты достань-ка мне ее, милая ундина!

Бомбадилу нипочем лужица и тина.

А потом назад ныряй в омут свой тенистый,

Спи себе там средь корней старых ив ветвистых!

Золотинка ускользнула в дом подводный, к маме,

Том остался у реки в шляпе и кафтане.

Он на солнышке присел: отдых Тому нужен,

Чтоб просохли башмаки и перо к тому же.

Тут проснулся Старец Ива, начал песнопенье,

Крепко Тома усыпил под ветвистой сенью,

В щель тихонько засосал — крак! — нет двери туже.

Том пропал, и башмаки, и перо к тому же.

— Эй, Том Бомбадил! О чем размышляешь?

Посидеть в моем нутре разве не желаешь?

Щекочи меня пером, а я воды напьюсь,

И капелью на тебя по трещинам прольюсь!

— Ну-ка, выпускай меня, Старец Ива, душка!

Корни старые твои, право, не подушка!

Пей речную воду всласть, набирайся силы,

Сон тебе хочу послать, как ундине милой.

Старец Ива задрожал, речь ту услыхав, —

Вновь на волю старый Том вылетел стремглав.

Скрипнув, вмиг сомкнулась щель, замерла листва…

По Ветлянке вверх пошел Бомбадил тогда.

На опушке посидел, где и свет и тень,

Свист и щебет певчих птиц слушал целый день.

Бабочки вились над ним, солнце опускалось,

Туч угрюмых пелена в небо поднималась.

Мелкий дождь заморосил и вдруг хлынул бойко,

Гладь речную замутил, пузырей-то сколько!

Том пустился наутек под тугой капелью

И в укромную нору спрятался скорее.

Жил в норе Барсук седой,

--">