Галина Геннадьевна Черкасова - Тринадцатый бог. История одного Зла (СИ)

Черкасова Галина
Тринадцатый бог. История одного Зла

Патриция, подволакивая правую ногу, на руках отползала назад. Кровь, отвратительно теплая, заливала сапог, сочилась через порванное голенище, оставляя темный след на предательски светлой земле. Боль раскатами сотрясала тело, толкая сознание к краю пропасти, за которой плескалась чернильная тьма забвения.

Патриция замерла, тонкими пальцами впившись во влажную почву. Выпала роса, и от земли парило. В молочном мареве ближайшие кусты с ещё голыми, черными веточками, походили на рисунки тушью. Где-то в отдалении свистели птицы. Мир просыпался, чтобы жить дальше. Возможно, уже без неё. Патриция задержала дыхание. Безмятежную картину раннего утра опорочила отвратительная клякса. Изуродованное проклятьем человеческое лицо вынырнуло из туманной мути. С широкой окровавленной пасти хлопьями падала красная пена, а на желтом клыке болтались сизые кишки. Чудовище раздуло широкие ноздри, задергало длинными, острыми ушами и двинулось напролом через кустарник. Вот появился высокий загривок, лысый и отвратительно розовый хребет, усыпанный коричневыми язвами. Сейчас чудовище передвигалось на четвереньках, но, как успела убедиться Патриция на своем горьком опыте, передние лапы могло использовать как руки.

Женщина не сводила глаз с урода. Перед и во время боя у неё не было возможности разглядеть чудовище, погубившее их маленький отряд, но теперь она наблюдала за противником с ледяным спокойствием. Оторвав одну руку от земли, Патриция осторожно вытащила из-за пояса походный нож. Чудовище, конечно, давно заметило её. Щеря пасть, тварь потряхивала башкой и издевательски медленно, вразвалочку, подбиралось к своей последней жертве. Передние лапы, очень похожие на человеческие ладони с чересчур длинными пальцами, оставляли странные, чуждые животному миру, следы. Патриция таких зверей не знала, а если бы знала, уговорила бы Раллэ вернуться в деревню и запросить подкрепление. Пять человек, пять отлично обученных, успевших не раз побывать на поле боя воинов не смогли нанести чудовищу сколь-нибудь серьезных повреждений, а оно, между тем, за считанные мгновения разорвало на части четверых. Риц не успел поднять меч, как остался без руки, Грину тварь оторвала ноги, а кишки Ронза до сих пор висели на желтых клыках его убийцы.

- Витико, - убеждали их жители деревни и просили привезти королевского чародела.

- Вендиго, - презрительно сказал капитан Раллэ прошлой ночью, прижимая Патрицию к себе. - Медведь-шатун, вот кого нам предстоит изловить! Если бы мы не кисли в гарнизоне, я бы и не подумал напрашиваться в эту непроходимую глушь.

- Вендиго, - процедила Патриция, сжимая нож. Чудовище оскалилось, и на мгновение женщине показалось, что оно улыбается и даже кивает. Раллэ успел нанести удар прежде, чем лишился головы, но теперь Патриция не видела ни единой кровоточащей царапины на покрытой редкой белесой шерстью туше.

Вокруг пахло кровью и дерьмом. Вендиго, убив последнюю жертву, утащит тела в свое логово, где сначала сожрет мужчин, а потом отымеет её подгнивающий труп. Вчера она спала с Раллэ, а завтра...

Кто-то пронзительно свистнул справа от неё. Вендиго замер. Красные глаза, мерцающие в предрассветном полумраке, смотрели на жертву, но уши дергались, а ноздри раздувались, ища очередного идиота, вставшего на пути проклятого. Свист повторился. Теперь свистели точно позади чудовища. Вендиго фыркнул и упрямо двинулся вперед - Патриция интересовала его значительно больше, нежели ветер, гулявший в ветвях кустарника. Женщина сжала зубы. Она ждала первого удара, рассчитывая всадить нож в незащищенную глотку чудовища и распороть его дряблую шею от уха до уха.

Свистнули коротко - "фвить", и вендиго как ветром сдуло. Он подскочил на всех четырех конечностях, взвизгнул по-собачьи и дернул в туман так стремительно, что Патриция не успела выдохнуть. Молочная дымка качнулась и поплыла. На картине вместо кляксы появилось яркое пятно - закутанная в потрепанный красный плащ фигура.

- Он вернется, - прохрипела Патриция.

- Знаю, - из-под капюшона, скрывавшего лицо, голос незнакомца звучал глухо. - Но теперь он ранен.

В подтверждении своих слов незнакомец чуть приподнял опущенный лук и прилаженную к нему стрелу.