Юлия Тулянская , Наталья Михайлова - Небо и корни мира

Наталья Михайлова, Юлия Тулянская Небо и корни мира

Часть 1

Зимой в Соверне всегда идет дождь. Порт Оргонто накрыло тучей – и туча не уходила который день. Здоровенный загребной с торговой галеры, могучий, но очень худой человек с темно-русой бородой, получил от боцмана свое жалованье и крепко зажал монеты в ладони: казалось, он сейчас помнет и раздавит их, точно горсть ягод. Загребной был оборван, как кобель после драки, одежда болталась на нем, плохо прикрывая тело.

Он сошел с галеры и медленно пошел прочь от причала, время от времени вытирая залитое дождем лицо. У его ног встряхивался взъерошенный пес. Неопределенного цвета, серая или грязно-желтая, шерсть собаки свалялась клочьями. Вдобавок на крупной морде росла какая-то необыкновенно жесткая и взъерошенная щетина, в точности как у хозяина. Пес был большой, но вел себя так робко, так жался к хозяину, вздрагивал и сторонился людей, что выглядел самой забитой шавкой.

Загребной с собакой был Яромир из Даргорода. Он забыл, сколько ему лет, давно не видел своего лица, прикованный цепью к веслу. Он запродался добровольно: убил знатного человека и, скрываясь, нанялся на галеру. А там шесть лет – полумрак, бой барабанов, щелканье бичей и мерные выкрики гребцов.

Вместе с ним на галере, скованные одной цепью, гребли и другие вольнонаемные, и каторжники, и рабы. Кормили их вместе, без различия, спали они вповалку между скамей, пока на веслах сидела другая смена. Когда вольным во время стоянок в портах разрешали сходить на берег, Яромир брал с собой корабельного пса по кличке Шалый.

Когда-то желтый пес Шалый жил в порту, и его до полусмерти избили в трактире за кражу. Яромир пожалел пса и приволок его на галеру. Раны Шалого зажили, но умом он все-таки тронулся. Псу часто снились страшные сны, а бывало, и наяву охватывал беспричинный ужас, так что он не узнавал даже Яромира и кусал ему руки.

В порту стоял обычный шум, который смешивался с шумом базара, что был неподалеку. Яромир высматривал лавку старьевщика, думая купить что-нибудь взамен сношенных дотла лохмотьев. Бывшего гребца окружили уличные мальчишки. Из-за высокого роста, нестриженых косм и грязных лохмотьев Яромир из-за его безобразия представлялся им сказочным великаном. Сорванцы были в страхе и в восторге от него. Они стали кидаться в чужака гнилыми фруктами, которых набрали возле прилавков, и выкрикивать: «Пугало! Смотрите, людоед!» Шалый испуганно завизжал. Яромир взял пса за веревку, обвязанную вокруг шеи, и нырнул в дверь ближайшего кабака.

Он давно не бывал даже в портовых кабачках. Последние два года хозяин галеры перестал пускать на берег и вольных гребцов: боялся, что они разбегутся из-за плохой кормежки. Зато за кормой галеры шли откормленные акулы – в море часто бросали мертвецов. Почти каждый заход в гавань приходилось заботиться о пополнении.

Яромир привык к полумраку, и теперь под открытым небом даже в пасмурную погоду для него было слишком светло, из глаз бежали слезы. Бой барабанов на гребной палубе до сих пор отдавался у него в голове. От оков на запястьях остались кровавые язвы, из-за которых, сев за грязным столом, он не мог смирно положить руку, чтобы к ней не слетелись мухи. Они, как и люди, прятались от непогоды под крышей.

– Хозяин, а хозяин! Что за цены у тебя? Ты смеешься надо мной что ли? Я за шесть лет на галерах, что, всего на пару обедов в кабаке заработал?

Яромир гневно посмотрел на смуглого кабатчика в рубахе с подвернутыми рукавами, который запросил безбожную цену. Тот миролюбиво сказал:

– У меня такие цены, как и у всех. Кто виноват, что деньги теперь ничего не стоят? Думаешь, мне легко?

– Как это? – У Яромира нехорошо сжалось сердце.

В тесном кабачке было темно и тихо, лишь слышно, как стучит дождь в треснувшее стекло единственного окна, и жужжат мухи. За соседним столом какой-то поденщик медленно жевал хлеб.

Кабатчику было скучно в пустом кабаке. Он подсел к чужеземцу, уныло облокотился на деревянный стол.

– Ты шесть лет греб на галерах? Что ж, морская торговля еще держится. Богатые до последнего будут покупать рабынь, пряности и шелка. А людям попроще теперь ничего не надо. Конец света все ближе. Каждый думает, что дотянет и в рваных штанах. Как тебя звать?

– Ремиро, – ответил Яромир: на юге он привык называть себя на здешний лад, его настоящее имя все равно искажали.

– Ты не так плохо знаешь наш язык.

– До галер я два года жил в --">