Автор неизвестен - Банджо-блюз

неправильно считал. Значит так, начинаю считать я. Для счастья сюда должен ввалиться Ричи с битой мордой и большей частью экипажа итальянского лайнера «Мадонна» в качестве сопровождения. Разумеется, экипаж «Мадонны» будет обуян желанием продолжить бить морду Ричи, и нам придётся вступить в диспут, потому что нельзя мешать Аманде грустить. А в разгар собеседования с итальянским морфлотом обязательно заявится Фиц под ручку с дамой интересного вида, которым позарез надо вспомнить славные деньки в Рио в нашей компании. Ну, ясное дело, в стороне он остаться не сможет, славная потасовка для Фица всё равно что мёд для мухи, и он поломает мне кое-что из такелажа. Для начала, чтобы показать, на что способен. А ты же понимаешь, что Аманда, которой мешают печалиться – это страшное оружие массового поражения. Боцман с «Мадонны» сделает ей предложение руки и сердца тут же, на борту, в пучине боя, лишь бы она только перестала страдать об ушедшей любви. Но она откажет ему каблуком по лицу. Да, я забыл: Джо, спасая банджо, подберёт то, что Фиц отломал от такелажа, и покажет, на что способны ветераны, и что рано списывать их в запас. Так вот, именно тогда наступит момент для возвращения Тэссы с ассамблеи далеко продвинутых художников. Она возьмёт в руки Большое Мокрое Полотенце и…

– И тут кто-нибудь с перепугу вызовет полицию.

– А как же! Вот я и вызову. Все свободные подразделения и патрули, никак не меньше! Всё равно к тому времени палубу уже успеют проломить. Моряки, прихватив Фицкернову даму интересного вида, отступят за борт под команду: «Полундра!». Но их можно понять, они люди военные, у них устав. А нас в полном составе заметут в участок. И тебя заметут, хоть ты и попытаешься сделать вид, что оказался на барже случайно, и вообще у тебя есть справка о наличии нимба и крылышек. Не поможет, любезный. Будешь сидеть, как все, в обезьяннике до утра. Под банджо, которое Джо не бросит ни за что. А фараонам и банджо, и Амандин вокал очень даже понравятся, и они будут заказывать «Девочки из Буффало» восемь раз подряд.

– Это жестоко. Сбавь до пяти.

– Ни за что. Терпи. А то для счастья не хватит. Да, утром мы позвоним Дарию, чтобы он внёс за нас залог. Сам он, конечно, не приедет, но пришлёт такого всего из себя внушительного монаха с лицом, которое от святости только что не лопнет, и тот положит в кассу необходимые сестерции и динарии. У Дария есть, я знаю. А на улице нас будут встречать очень сердитая Алекса и чрезвычайно недовольная Наоми.

– С полотенцами?

– Обязательно. Какое же счастье без Большого Мокрого Полотенца?

– И Алекса скажет, что я связался с плохой компанией, и что она проплакала всю ночь. И будет требовать, чтобы я эту хулиганскую компанию бросил.

– А ты бросишь?

– Ну, во всяком случае, буду смываться в момент явления Фицкерна.

Дункан засмеялся, запрокинув голову к чёрно-звёздному, тусклому в размытом свечении города небу.

– Мак?

– Да?

– Ты никогда их не отпустишь?

Маклауд подтянул колени к животу и требовательно протянул руку, в которую немедленно прыгнул бокал с таинственным напитком.

– Я никого не держу, Старейший. Никого. Просто… дверь всегда открыта, понимаешь? Моя дверь, здесь, – и он прижал свободную руку к сердцу. – Может, кто-нибудь заглянет в гости. Постоит на пороге, кивнёт, спросит: «Как дела, Мак?» Или скажет: «Я скучаю по тебе, Мак» Или другую бессмыслицу. Знаю, что ты сейчас скажешь, но я иначе не умею жить...

Но Митос не сказал ничего, и в тишине было прекрасно слышно, как Маклауд гулко глотает, вливая в себя крепчайший коктейль как воду.

В тишине?

– Неужели заснули? – с надеждой подал голос Старейший.

Мак пожал плечами, не отрываясь от бокала.

Перебор струн разрушил надежды, но это уже было не лихое кабацкое бренчание.

Это был блюз. Настоящий, искренний, щемяще-прекрасный блюз.

Блюз на банджо?

Да. Хорошему человеку для того, чтобы сыграть блюз, хватит и табуретки. Какая разница, куда он приладит струны своей души?

После нескольких тактов в мелодию блюза вплёлся голос. Не очень громкий, чуть хрипловатый, но верный, без фальши.

Знаешь, детка, ничто не вечно,

И даже звёзды когда-нибудь гаснут.

Наши прощания, наши встречи

Дают нам право на каплю счастья.

Аманда запела громче, и банджо подстроилось:

А когда наступит последняя грусть, когда рассохнется звёздный клей,

--">