Автор неизвестен - Пути и перепутья

ПУТИ И ПЕРЕПУТЬЯ

Летняя Фэндомная битва — 2016

Повести и рассказы по мотивам сериала «Горец» и др.

Составитель О. Кавеева

От команды «Горца»

ElpisN Прометей спасённый

Два уползания? Вы это серьёзно? Разумеется!

Часть первая. Знакомство

— Чуваки, это реально крутая трава: прикиньте, мне только что померещился настоящий поп.

Наркоман из компании Байрона хихикнул, потом зашёлся в приступе смеха, а самому поэту, почти погребённому под горой лениво шевелящихся тел, пришлось сделать то, чего он никогда не любил: вспомнить о бессмертии не только души, но и тела.

— Это ко мне, парни, — он жадно, как в последний раз, поцеловал длинноногую красотку (Мари или Женевьев, или как там её). — Развлекайтесь, я скоро вернусь — если получится.

* * *

— Падре, — сказал как плюнул поэт. — Я, бесспорно, предпочёл бы увидеть не вас, а пери в прозрачных одеяниях, крадущую моё сердце. Но я вижу перед собой священника и чувствую себя обманутым. И это какая-то невероятная бессмыслица! Чушь, от которой даже не смешно.

— Увы, я часто разочаровываю людей по самым разным причинам, с этим ничего не поделаешь. Не надейтесь, Байрон, вы так просто от меня не отделаетесь.

Жизнь давно перестала удивлять Байрона, но в ночном посетителе было нечто такое, что лучше всякой регенерации прочищало мозги. Он почти безропотно провёл священника в кабинет, где было, возможно, слишком тихо для двух антагонистов.

— Я пришёл поговорить, — спокойно начал Дарий.

— О чём? — вскинул голову поэт. — Неужели вы не видите: ваше присутствие мне мешает…

Байрон неожиданно замолчал, потому что безмятежно-спокойный взгляд священника приводил в смятение, почти пугал.

— Я мешаю, такое тоже часто происходит, — согласился Дарий.

— Я здесь только что летал, — зло бросил поэт. — Кто вы такой, чтобы обрезать крылья птице?

Дарий наклонил чуть голову, будто над чем-то раздумывая.

— Не сказал бы, что это был полёт, скорее, падение… Но я пришёл не за тем, чтобы поучать вас. В конце концов, только поэт может судить о высоте и чистоте полёта.

— Именно, — подтвердил Байрон.

— У меня к вам предложение, — неожиданно поменял тему Дарий. — Уверен, вы от него не откажетесь.

* * *

— Как вы это себе представляете? — процедил сквозь зубы поэт. — Поправьте меня, если я ошибусь. Вы просите, чтобы я выступил бесплатно в вашей жалкой церкви перед кучкой наркоманов. Только потому, что вам кажется, будто концерт поможет им освободиться от зависимости.

— Пусть и не сразу, но обязательно поможет. Мои подопечные любят вашу музыку, вы для них кумир. Кроме того, кому как не поэту знать, что такое свобода от всего. В том числе и от наркотиков.

Байрон осклабился.

— А вы и бровью не повели. «Кумир»… Что же вы так небрежны со священными постулатами, падре? А как же «не сотвори себе кумира»?

— Я всего лишь пытаюсь спасти несколько заблудших душ и считаю, что вместе — у меня и вас — обязательно получится.

Не выдержав, Байрон разразился сумасшедшим смехом.

— О нет. Я не буду участвовать в вашей идиотской затее.

Он вскинул руку и в воздухе начертал несколько строк на несуществующем языке, не забыв о точке в конце последней фразы.

На что Дарий с загадочной улыбкой изрёк:

— И всё-таки не спешите её ставить. Взгляните вот на это, — он вынул из кармана сутаны пожелтевший листок.

— Что это?

— Смотрите. Читайте.

* * *

— Тридцать слов. Тридцать грёбаных английских слов!

Рука, сжимающая лист, мелко дрожала, а на самого Байрона было страшно смотреть.

— Откуда это у вас?

— Мне передал стихи один мой приятель. Очень давно, — пояснил священник, не вдаваясь в подробности.

— Можете не называть его имени, я и так знаю: их оставил Док. Мой Док, — голос Байрона казался надтреснутым и --">