(saving_grace) - Мифы и магия: карта Аида (СИ)

========== Перси ==========

«Кому-то придется взять на себя вину».

Эти слова почему-то преследовали Перси еще с того дня, когда Пророчество Семи наконец исполнилось. Тогда Зевс забрал Аполлона и дальнейшая судьба его оказалась неизвестна. Не может же владыка небес свалить вину на одного бога, учитывая, что он не причастен к пробуждению Геи?

Перси не мог избавиться от неприятного ощущения, что Зевс обвинит в случившемся не только одного Аполлона.

— Перси, я же просила не убирать со стола мои книги! — раздался раздраженный крик Аннабет.

За полгода совместной жизни в Новом Риме Джексон научился узнавать последствия после каждого «Перси» в зависимости от того, как его произносили. А последствия варьировались от страстного поцелуя до сковородки, пущенной вслед.

Сейчас ему если и светил поцелуй, то точно не от губ Аннабет, поэтому Перси решил лучше тихо уйти из дома, дать девушке остыть. Ну, не виноват же он, что Аннабет любит почитать за едой, оставить там же книги, а все эти схемы и буквы в них раздражают сына бога морей чуть ли не до нервного тика!

В такие моменты Перси любил гулять у Малого Тибра, рядом с храмами богов. Окрестности лагеря безусловно, были красивыми, но он так и не смог полюбить это место так, как лагерь Полукровок.

После переезда в Новый Рим с любимой девушкой Перси был уверен, что он полностью счастлив и большего ему не надо. Сначала все было хорошо: они поступили в колледж, были беззаботными студентами, устраивали друг другу романтические свидания, и в кои-то веки их не пытались убить. Как ни странно, Перси этого, кажется, не хватало. Все дело в том, что было слишком хорошо.

С двенадцати лет не было всё так идеально.

Он пытался поделиться этим с Аннабет, но она лишь снисходительно на него смотрела, мягко улыбаясь, целовала и брала с него обещание, что он сделает все, чтобы расслабиться. Перси пытался, но это у него получалось плохо. Точнее вообще никак не получалось.

«Кто-то должен взять на себя вину». И грустное лицо Аполлона. Нет, он не заслужил нести эту ответственность. Раз уж на то пошло, вина, прежде всего, была на богах. Ибо даже им не позволено играть с судьбой в шахматы с полубогами в качестве пешек.

Он продолжал размышлять о его теперешней жизни. Наверняка Аннабет сейчас злится на него из-за книг. Но он же не раз просил ее убирать их из кухни! Перси застонал. Но под водой вместо протяжного стона вырвалась пара пузырьков. Нельзя так дальше жить. Их отношения неизбежно портились, бытовые ссоры копились чуть не с самого начала их совместной жизни, и просто так оставлять это нельзя.

Надо было прекратить это, поговорить и решить, что делать дальше, потому что ему надоели бесконечные ссоры из ничего.

Задумавшись, Перси и не заметил, как оказался у входной двери дома. Их с Аннабет дома. Он открыл дверь и ворвался внутрь с громким «Аннабет!».

— Перси, мы на кухне.

Мы? Но в ту минуту сын бога морей об этом не задумался. Он вошел в комнату и на секунду застыл от шока.

Не будь у ребят серьезные лица, Перси завопил бы от счастья и кинулся их обнимать. Но они смерили его тяжелым взглядом, и стало ясно, что они вновь собрались отнюдь не из-за хороших новостей. Он смущенно пробормотал слова приветствия.

В последний раз в таком составе они спасали мир от Геи.

И с того времени, нужно сказать, они очень изменились. Джейсон снял свои очки, которые, по мнению Перси, придавали ему больше сходство с ботаником, чем с героем, который боролся с самой Геей. Его голубые глаза стали еще ярче, и Перси подумал, что он использовал линзы. Одет он был в простую белую рубашку и джинсы. Обычный подросток. Ну, если не знать, что на самом деле он великий Понтифик, следящий за тем, чтобы в обоих лагерях воздавались почести всем богам. Рядом с ним устроилась Пайпер. Она тоже изменилась, стала взрослее и женственнее. А вот Фрэнк сидел мрачнее тучи. Стоило только посмотреть на него, и все шутки застревали в горле.

Не было только Лео и Хейзел. Перси слегка поморщился. Может, Фрэнк с Хейзел расстался, поэтому и сидит без настроения? Но хмурый вид остальных навел его на мысль, что случилось действительно что-то ужасное.

Перси чуть ли не обрадовался, но тут же

--">